Читать «Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика второй половины XIX — начала XX века» онлайн - страница 4

Русская утопия — это видение мира без зла, это русская мечта о всеобщем счастье. Именно всеобщем, а не для одних только русских. В России исстари жило так много народов, что мечта о счастье для кого-нибудь одного воспринималась бы как грех.

Уже Пушкин старался заглянуть в то время, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». Но корни русской утопии уходят гораздо глубже. В древнерусской литературе был целый ряд произведений, которые можно отнести к разряду утопических.

С детства мы помним сказки о тридевятом царстве, о трудной дороге к нему. Тридевятое царство — это что-то очень далёкое. Почему же герой сказки должен отправляться в дальнюю дорогу, а не сидеть дома? Вот Иван Царевич отправляется на спине птицы искать Ненаглядную Красу — свою невесту. Скоро птица съела все запасы корма и просит ещё. И Иван Царевич отрезает часть своего тела (ноги), чтобы достичь желанного царства. Так утверждается в сказке мудрая мысль, что Ненаглядную Красу не получить без жертвы.

Есть целая группа сказок о поисках иного, «иншого» царства, хотя облик этого царства не раскрывается в деталях.

Далее мы увидим, как сказочный мотив живой воды и молодильных яблок преломился в своеобразной утопии всеобщего воскрешения и полной победы над смертью у русского философа Н. Ф. Фёдорова.

Но всё-таки сказке очень редко (почти никогда) удаётся сделать счастливыми всех. А счастье героя и его суженой — это ещё не утопия. «Алые паруса» А. Грина — сказка, а не утопия, потому что хорошо стало только Ассоль, а не всем жителям посёлка, страны, мира, в котором живёт Ассоль.

* * *

Народное мировоззрение изучено у нас пока очень слабо. Представления народа о Правде всё ещё не стали предметом исследования наших учёных. Русское слово «правда» не имеет аналогов в западноевропейских языках. Оно не покрывается ни английским «truth», ни французской «vérité», ни немецкой «Wahrheit». Эти слова охватывают лишь правду — истину, а есть ещё и правда — справедливость, и правда — праведность. Вот только часть определений этого слова в словаре В. И. Даля: «Правда — истина на деле, истина во образе, во благе; справедливость, праведность, безгрешность…» А вот только часть пословиц, которые приводит Владимир Иванович в той же статье своего словаря: «Правда светлее солнца». «Все минется, одна правда останется». «Над правдой не мудруй». «Не в силе бог, а в правде». «Правда со дна моря выносит». «Без правды не житьё, а вытьё». «Не ищи правду в других, коли её в тебе нет». «Про правду слышали, а кривду видели». Из этих пословиц встаёт целое мировоззрение. Это мировоззрение и лежит в основе русской утопии.

* * *

Утопическая мысль Запада была отделена некой стеной от большой литературы Запада. С одной стороны, существовали Сен-Симон, Фурье, Оуэн, Кабэ, а с другой — Стендаль, Флобер, Мопассан, Диккенс, Теккерей и т. д. Утопии Бальзака («Сельский врач», «Сельский священник») слишком локальны — в масштабах деревни, в романах Ж. Санд о социализме больше говорят, чем он показывается на деле. Только Э. Золя под конец жизни написал утопический и довольно схематичный роман «Труд», да А. Франс отдал дань жанру в книге «На белом камне». В других литературах утопии создавали менее известные писатели — Э. Беллами (США) или Т. Герцка (Австро-Венгрия). Правда, в Англии художественную утопию представляют такие талантливые писатели, как У. Моррис и С. Батлер, но даже они для английской литературы XIX века не являются центральными фигурами (мы сейчас не касаемся XX века).