Читать «Новеллы и повести. Том 1» онлайн - страница 300

Павел с удивлением наблюдал перемены, происходящие в восьмидесятидвухлетнем старике, и думал, что его, вероятно, одолели заботы. А между тем, по утрам стадо уходило на пастбище все позже и по вечерам возвращалось все раньше.

Павел рассказал о варшавянках все, что мог, включая и несколько историй о самых обычных знакомствах, а старик все требовал новых и новых рассказов. Павел сказал, что рассказывать ему больше не о чем.

— Тогда, — ответил старик, — начни сначала. Еще раз!

И Павел начал повторять свои рассказы. Старик сидел перед ним в своей обычной позе, потягивал трубку и слушал.

Ни один рассказчик не может буквально повторить свой рассказ о пережитом. Потому Павел, повторяя свою повесть о Барбаре, забыл упомянуть, что она стояла, подняв вверх руки, и что вода падала ей прямо на плечи.

— Не так! Не так было! — воскликнул старик и поправил его. Павел удивился и продолжал рассказывать. Затем он снова пропустил какую-то подробность, и старик опять настойчиво его поправил.

— Не так это было! — говорил он и сам принимался рассказывать о событии точно теми же словами, какие он услышал от Павла в первый раз.

Павел удивился. Он и допустить не мог, что старик уделяет его рассказам столько внимания.

С этих пор о любовных приключениях Павла они рассказывали вдвоем. Стоило Павлу пропустить что-нибудь, как дед Йордо тут же вмешивался и продолжал рассказ вместо него. Павел просто поражался тому, что старый пастух запомнил буквально все мельчайшие подробности. Мало того, рассказывая, он воспроизводил каждую интонацию Павла, каждую паузу, каждый жест, и глаза у него блестели, словно это он сам видел перед собой варшавянок. Дошло до того, что Павел только начинал рассказ, а дальше говорил уже дед Йордо. Он великолепно справлялся с неизвестной обстановкой и чужими именами, как будто всю жизнь был знаком со всеми этими местами и людьми. Он словно бы перевоплощался в Павла. По углубленному выражению его лица было видно, что он хорошо представляет не только обстановку и события, но и себя самого, движущегося в в этом мире чудесных огней и прекрасных женщин.

Представляю себе, как в его устах звучало, например, следующее:

«Я стоял перед дверью, этой массивной дверью, и ждал. Гремела музыка, вечер уже начался, и я решил войти. Честное слово, у меня было предчувствие, что в этот вечер должно что-то случиться…»

А когда дед Йордо передавал разговоры Павла с женщинами, лицо его принимало такое живое и непосредственное выражение, что делалось похожим на лицо Павла, оставаясь в то же время его собственным лицом, лицом человека, принимающего в событиях непосредственное участие. Больше всего ему нравилась дерзость Павла, эта его вечная устремленность вперед, всегда озаренная счастливой улыбкой.