Читать «Время собирать виноград» онлайн - страница 339

Но в тот период, о котором я веду речь, Линда была в четверке.

— О ужас! — восклицала она, когда заходил разговор о Матее, и при этом прикрывала ладонью свой хорошенький ротик. Казалось, ей велели восклицать «о ужас», и она это делала.

Вот и все, что касается Ивановой, Поповой, Тодоровой и Линды, а также Колева, который спал и видел себя главврачом, и Беловского, его друга; это все, что я мог поведать Матею при нашей встрече, к которой я так долго готовился и которая так и не состоялась. Ведь даже письмо, написанное и не опущенное в почтовый ящик в тот же день, с каждым часом превращается для человека в непосильный груз.

Кто знает почему, но наша поликлиника имеет свою бухгалтерию. И бухгалтера, который одновременно и главбух, и делопроизводитель, и кассир. Я имею в виду товарища Недялкова. Представляю, что бы о нем сказала Линда или кто-нибудь из более молодых: его не трогают лишь потому, что никто не претендует на его место. Вот видите, я уже и думать начал, как они: чем проще объяснение, тем оно достовернее. Заходя к Недялкову, я часто заставал его сидящим за столом и обхватившим руками голову.

— Ты здесь сидишь для того, чтобы придавать видимость законности беззаконию! — бросил ему как-то наш бывший главврач.

Однажды я, завернув к нему и застав в привычной позе, спросил:

— Что нового, товарищ Недялков?

Он снял очки. Глаза у него, как принято говорить, были усталые. Голубые, выцветшие, печальные и опустошенные, что ли. Они казались огромными, потому что он сам был очень уж маленький и сухой; выделялись лишь его лоб, нос, кадык и колени.

— Дома что-то стряслось? — настаивал я.

…Он женился поздно, и у него была юная дочь, с которой он «никак не мог найти общий язык». Она зачастую и служила поводом тому, что он сидел, обхватив голову руками. «Жениться надо вовремя или никогда!» — любил повторять наш бухгалтер. Ноша, которую он тащил на себе, была ему тяжела. Он имел лишь один пиджак и одну поношенную рубашку. В этом пиджаке его и проводили на пенсию. Тогда, на прощальной вечеринке, он, молчавший на собраниях и совещаниях, взял слово — не предоставить его ему не могли — и наговорил столько всего верного и справедливого, сколько мы не слышали в этой комнате, отведенной для заседаний, лет десять.

— Что, опять неприятности? — настойчиво допытывался я, пока он тер глаза.

— Мелкие, одни и те же.

Прошло немало времени, пока он не уточнил:

— Мы ведь распространяем по школам журнал «Санитарное просвещение»…

Я не знал этого, но промолчал.

— Учительница, занимавшаяся распространением, уехала куда-то в Родопы и не оставила свой адрес. Уехала, не отчитавшись за сто левов.