Читать «Женя Журавина» онлайн - страница 57

— Ты понимаешь, Коля... ты мне не очень нравишься, но все-таки нравишься! Ты хороший, ни на кого не похожий... Такой, какой ты есть. В общем, славный... И провожаю тебя я одна. Мне хочется поцеловать тебя за всех. Вот так...

Она несколько раз неловко, по-детски поцеловала Рудакова и не знала, что же делать дальше и как быть. Получилось нехорошо как-то, и не было той радости, которой она ожидала.

— Ну долг платежом красен! — ответил он. — Ты понимаешь, Женя, ты не очень-то мне нравишься, но в общем, ты замечательная девушка... И вот тебе за это!..

— Верно, Коля, замечательная?! — спросила Женя, ничуть не обидевшись: нынешние поцелуи она считала в порядке вещей — он брат, она сестра, провожает брата на фронт, — так и должно быть. — Замечательная! Это ты хорошо сказал, если от души и честно. Мне так хочется быть замечательной. А меня никто не замечает. Иногда кажется, что я маленькая, незаметная и никому не нужная. А хочется, чтобы я была нужна всем. Верно, замечательная?

— Верно, от души говорю. Могу повторить...

— Нет, повторять не надо, хорошо и столько. Странно, мне так хорошо, что ты идешь, как будто иду я сама. Теперь мы победим непременно.

Рудаков попытался ещё раз обнять и поцеловать Женю, но она оттолкнула его от себя и решительно пошла к поселку. Он неохотно последовал за нею. Прогулка не удалась, и каждый до боли в сердце был недоволен собою. Они молча разошлись по своим комнатам, и оба не могли заснуть до утра.

Ночь не спеша отсчитывала свои минуты; медленно передвигались созвездия; волны, изнемогая, ластились к берегам, и каждый цветок набирался в ночи свежих сил, чтобы свершилось в нем великое таинство жизни; безбрежно было небо и сладостна тишина, а где-то на западе шла война, бежали охваченные ужасом женщины и дети, горели, рушились здания...

На другой день в бухту зашел небольшой пароход каботажного плавания, на борту которого было много мобилизованных из северных районов Приморья.

На пирсе ожидали новые пассажиры, среди них Рудаков и Журавина. Пароход в бухте не задержался, быстро спустили трап, и пирс опустел.

Переходя на левый борт, залитый солнцем, Женя увидела Колесова, сидевшего рядом с женщиной, голова которой покоилась на его груди.

— Здравствуйте, Женечка! Сколько лет, сколько зим...

Женя молча кивнула головой, взяла под руку своего спутника и направилась на корму, где в это время не было никого из пассажиров.

— Кто это с вами поздоровался? — спросил Рудаков.

— Так... один знакомый. Я не хотела бы с ним встречаться...

— Это почему же? Такая общительная и вдруг...

— Длинная история... Не будем об этом...

В это время к ним подошел Колесов.

— Ну, здравствуйте, Женя! Не узнаете старых друзей?

— Не узнаю.

— Почему же? Разве я сильно изменился?

— Сильно.

— Но в чем?

— В моем представлении.

— А!.. А я все тот же, не меняюсь!

— Тоже радоваться нечему.

Рудаков не узнавал Женю. Откуда у нее такой тон, и какое она имеет право разговаривать таким тоном?