Читать «Женя Журавина» онлайн - страница 119
Ефим Яковлевич Терешенков
Женя смутилась и сделала паузу, и тут почувствовала, что кто-то тянет ее за платье, посмотрела вниз и увидела свою дочь. Она подхватила ее на руки и подняла над трибуной. Зал затих, и Женя закончила свое выступление:
— Мир, мир и труд нужен земле! Пусть растет и расцветает простая человеческая радость, большое и маленькое счастье, в каждом доме, в каждом сердце. Да здравствует разум, да здравствует мир и счастье на земле!
Речь Жени Журавиной и особенно неожиданное появление Наташи произвели большое впечатление. Когда они сходили с трибуны и затем шли по залу, участники конференции, и в том числе многочисленный состав президиума, аплодировали стоя.
Казалось, что молодая женщина несет не только своего ребенка, но знамя всей конференции, ее символ, наше будущее, ради которого можно и нужно сделать все, что в наших силах.
Объявили перерыв. В вестибюле Женю окружили, расспрашивали о родителях, о работе, а Наташа стала переходить с рук на руки. «Дяди» и «тети» оказались такими хорошими, что нельзя было не познакомиться и не побеседовать с каждым в отдельности.
Беседа Наташи с офицером-пограничником несколько затянулась. Он унес ее к окну, стал показывать, что происходит на улице, и расспрашивать о домашних обстоятельствах:
— А что делает твоя мама?
— Моя мама рассказывает детям сказки.
— А тебе рассказывает?
— Рассказывает. Только когда ложимся спать...
— А игрушки у тебя есть?
— Есть мяч и еще куколка, только у нее ручка оторвалась.
— Ну, я куплю тебе много игрушек.
Возбужденная, счастливая, словно встретила здесь на конференции своих родных, друзей, лучших знакомых, Женя разыскала наконец Наташу.
— Наташа, ты куда это забралась?
— Дядя купит игрушек! Много, много! И куклу с закрывающимися глазками. И мишку, и зайку, и еще много-много. — Девочка раскинула ручками, показывая, сколько игрушек, и повела головкой — вот какая она теперь богатая особа!
Офицер повернулся от окна лицом к Жене, и она растерялась: в этом лице было что-то до боли знакомое, родное и в то же время чужое, незнакомое: эти плотно сжатые губы, глубокие складки вокруг рта и эта седина на висках.
— Не узнаете?
— Нет, не узнаю.
— Приглядитесь получше.
— Николай Рудаков?!
— Он самый.
— Какой же вы стали! Сколько это прошло лет?
— Ровно восемь.
— И вы ни разу не написали?!
— Писал. И ответ получал.
Рудаков достал пачку писем, которые писали на фронт ученики Жени, иногда под ее диктовку.
— Вот они. Узнаете? Тут о ваших делах.
Женя взглянула сначала на письма, а затем в глаза Рудакову.
— Какой же вы... — Она опустила голову. Наступило молчание.
— Интересная была переписка. Я жалею, что она оборвалась. Письма читали все, начиная от командира, — сказал Рудаков.
— Меня перевели на другую работу, — ответила Женя. — А теперь вы откуда?
— Был на Западе, теперь с Востока. С Курильских островов. Приехал на эту конференцию... и в отпуск. Давайте спустимся вниз, присядем и поговорим.
Женя почувствовала вдруг страшную усталость.
Они сошли на второй этаж и в огромном пустом зале — участники конференции высыпали в сад — сели за столик. Наташа пошла от одного кресла к другому, решив посидеть минутку в каждом из них.