Читать «Женя Журавина» онлайн - страница 118

Седые, но еще вьющиеся волосы оратора, широкая белая борода, круглые плечи и высокая грудь приковали к нему внимание конференции.

— Прожил я, товарищи, семьдесят девять лет и семьдесят из них выращивал хлеб, строил, прокладывал дороги. И таких нас на земле большинство. Но что получается? Мы строим, a нас заставляют рушить, убивать и калечить друг друга, ломать те самые руки, которые строили. Вот я и спрашиваю: где разум? где совесть? Не может земля терпеть этого. Люди, говорю я, все, кто строит, взрыхляет землю, умудряет книгой, растопчите гадину! Слава будет вам вовеки. Возрадуется земля. К миру, к дружбе, к братству призываю...

Старому колхознику горячо аплодировали, а когда он сходил с трибуны, какой-то офицер флота усадил его в переднем ряду, рядом с собой.

— Слово предоставляется директору школы товарищу Журавиной, — объявил председатель.

С последнего ряда к столу президиума прошла стройная женщина среднего роста, в черном, строгого покроя платье, с пышными, все еще непокорными волосами девушки-подростка. Взойдя на трибуну, она обвела огромный зал, заполненный народом, строгим и тревожным взглядом. Если бы кто-нибудь из тех, кто слышал ее первое выступление на учительском совещании, когда она, ничего не сказав, смущенная, убежала с трибуны, увидел ее теперь, он не мог бы не подивиться тому, как она выросла и возмужала. Но тот, кто знал, какой груз перенесли ее хрупкие плечи, сколько работы выполнили тонкие руки, лежавшие теперь на кафедре, отметил бы, что она по праву заняла это место и что за ее словами, что бы она ни сказала, лежит большой жизненно важный труд.

Своей доченьке она строго-настрого наказала сидеть на месте и слушать «сказку», которую она будет рассказывать. Наташа охотно согласилась. Такое требование для нее было привычным. Она не раз сидела у мамы на уроках и слушала ее «сказки». Сказки были скучные, но она терпеливо сидела и ожидала конца. Увы, сидеть и ждать ее приучили. И первое время она охотно слушала «мамину сказку», но затем решила, что рассказывает она не ту, которую нужно, что про доктора Айболита было бы куда интереснее, слезла со стула и робко пошла к трибуне.

Между тем мама говорила:

— Товарищи, война отняла у меня родителей — их убили немцы; двух братьев-подростков и сестренку угнали в Германию, и они не вернулись. Наш домик и садик втоптали в землю... Кто же они такие, причинившие нам столько горя? Кто дал им право? Что несут они миру?

В это время Наташа подошла к лесенке, ведущей на сцену. Ступеньки оказались редкими, и она оглянулась назад, надеясь, что кто-нибудь ей поможет. Но дяди слушали маму, и Наташу никто не заметил. Тогда она, не щадя ни розового платьица, которое нужно было беречь, ни белых бантиков, ни ручек, которые должны быть чистыми, с большим трудом — задача предстояла серьезная — взобралась на сцену, очутилась возле трибуны и повернулась к зрительному залу. Участники конференции увидели ребенка и по чьему-то легкому почину стали аплодировать. Женя и президиум удивились, что в таком неподходящем месте выступления вдруг шумные аплодисменты.