Читать «Эллада» онлайн - страница 30

Сменился год, наступил самый жаркий месяц — гекатомбеон. Горны не дымили седмицу — афиняне отмечали Великие Панафинеи. Метеки, считавшие себя прирождёнными афинянами, хотя и не имеющими гражданства, участвовали в празднествах. Для рабов же праздников не существовало, и работы продолжались с обычной интенсивностью.

Как-то Анаксимандр целый день припоминал «Персов», но смог с уверенностью восстановить в памяти лишь несколько строф. А между тем «Персов» ставил выше прочих трагедий. «Персы» оживляли дни боевой молодости, наполняли душу гордостью, радостью обретённой свободы.

А однажды, беседуя в мыслях с философом, Анаксимандр призадумался. Если всё сущее состоит из статуэток, которые соединяются то тут, то там, значит, варвары, рабы — такие же люди, что и эллины. Эллины совершают несправедливость, считая рабов не людьми, а человеконогими. Мысль о несправедливости, установившейся между свободными и рабами, обдумывал седмицу. Мысль кружилась, возвращаясь к обдуманному, стоило немалых усилий заставить её двигаться дальше.

План бегства обдумывал несколько дней. Прикидывал и так, и эдак, ничего путного, так чтоб наверняка, на ум не приходило. Бежать решил в одиночку, боялся нарваться на доносчика. Неразрешимую проблему составляла одежда, еда и клеймо, полученное после неудачного побега. Сколько ни думал, так ничего и не измыслил. По тем обноскам, которые едва держатся на теле, прикрывая наготу, первый прохожий за стадий признает в нём беглого раба. Придётся прятаться, пока не раздобудет одежду. Клеймо прикроет волосами, затем как-нибудь заполучит шляпу. Запастись едой тоже не удастся, рабов кормили исключительно болтушкой. Всё это не главное — второстепенное. Главное — вырваться с рудника. Бежать Анаксимандр решил во время Великих элевсинских мистерий. Многие афиняне отправятся в Элевсин на таинства, те, что останутся дома, займутся празднованием, жертвоприношениями. Дороги обезлюдеют, в полях работы затихнут, жатва давно закончилась, посевы не начались. И хотя праздники не для рабов, работы на руднике не остановятся, внимание у охранников и надсмотрщиков ослабнет, им тоже захочется выпить чашу вина, а не возиться с рабами.

Риск лишиться жизни, а не обрести свободу, был достаточно велик. Шанс на удачу был довольно хлипким. Но при всех «если», стерегущих удачу, имел немаловажное преимущество перед другими способами, и Анаксимандр решился. Только бы хватило сил и мужества вытерпеть предстоящие муки.

Всякий раз, подтаскивая корзину на шахтный дворик, валился без сил, демонстрируя предельную степень измождения. При этом посматривал вверх, определяя время. Солнца не видел, мог лишь предполагать о его местонахождении на небосклоне. Когда день, по его мнению, клонился к вечеру, пятно света, лежавшее на почве шахтного дворика, переместилось на стенку выработки и полезло вверх, приступил к исполнению задуманного плана. Укладывая породу в корзину, выбрал небольшой клинообразный осколок. Сунул камень в рот, и, жмурясь от боли, расцарапал верхнее нёбо. На пути к шахтному стволу дышал носом, стиснув зубы, сберегая кровь, наполнявшую рот. Достигнув шахтного дворика, рухнул рядом с корзиной. Надсмотрщик, следивший за каждым движением, тут же пнул ногой. Анаксимандр в ответ замычал. Надсмотрщик уже со злобой пинал его, не переставая браниться, ухватил за волосы, потянул голову вверх. Анаксимандр встал на четвереньки, ноги и руки дрожали, для этого не приходилось особо лицедействовать. Из раскрывшегося рта на почву пролилась кровь. Надсмотрщик на мгновение замер, ударил ногой в живот. Содрогнувшись, Анаксимандр упал лицом в лужицу собственной крови и лежал, не реагируя более на побои.