Читать «Избранное. Том первый» онлайн - страница 214

Севда не очень присматривалась к нему — ему лучше, думала она про себя, ишь как потолстел. Только почему-то ленивым стал и сонливым… Севду заботило все одно и то же — восемь лет прошло со дня ее замужества. Теперь, говорила ей мать, если даст бог, появится ребенок… «Стойко я об этом не скажу, — решила она. — Только когда будет заметно…» По воскресеньям и каждый праздник она ходила в церковь, ставила большие свечи у иконы божьей матери и забывалась в долгой истовой молитве. Люди смотрели, посмеивались, но ее это не беспокоило. Только бы богородица ей помогла.

Весной Стойко сильно обрюзг, кожа на бледном округлившемся лице его натянулась и стала как будто прозрачной.

— Посмотри, какой ты толстяк стал, — говорила Севда ласково. — И не ешь, как прежде, а…

— От возраста это, — лениво отвечал Стойко. — В мои годы все полнеют…

По утрам он валялся в постели, в полудремотном, безучастном состоянии, словно бы подавленный чем-то. Севда осторожно тормошила его:

— Стойко! Стойко!

— М-м! — отзывался он. — Сейчас, сейчас.

— Вставай! — говорила она настойчиво. — Отец уже с каких пор на ногах.

— Сейчас я, ты иди, — просыпался он наконец и смотрел на нее усталым, тупым взглядом.

И продолжал лежать, словно придавленный к постели; голова у него была тяжелая, тело как деревянное. Раз по пять приходила Севда, прежде чем ей удавалось вытащить мужа из комнаты.

— Очень уж я устаю! — жаловался Стойко, когда она принималась его ругать за лень.

Севда приглядывалась к мужу, и все ей казалось, что он нездоров, но она гнала от себя дурные предчувствия.

— Почему ты все лежишь? — нежно корила она его, оставаясь с ним с глазу на глаз. — Перед отцом стыдно, по пять раз бужу тебя и добудиться не могу.

— Я просто умираю, до того спать хочется! — оправдывался он. — Отчего это может быть?

— Погода такая, — говорила Севда. — Бывает так, когда теплеет, да и растолстел ты…

Со скрытой, затаенной тревогой наблюдала она, как лицо Стойко все больше округлялось и бледность проникала все глубже и глубже. Он не охал и ни на что не жаловался, только очень уставал.

Сядет на борозде отдохнуть во время пахоты и готов так сидеть часами, уставившись в одну точку, словно забыв, зачем пришел. После обеда он засыпал и спал чуть не до вечера. Батрак, работавший с ним, безуспешно пробовал его поднять, а потом, махнув рукой, принимался за работу один. Соседние пахари окликали его, переглядывались, смеялись.

— Бастует! — кричал какой-нибудь шутник посмелее.

— И правильно делает! — отзывался другой. — Он тут батрачит, а тот, эновчанин, в городе скачет.

Однажды Стойко поехал пахать один. Два раза садился отдыхать, не заметил, как время к обеду подошло, а он и борозды не прошел. После обеда уснул и проснулся только на закате. И поле-то небольшое, а осталось невспаханным.