Читать «Избранное. Том первый» онлайн - страница 188

— Я сею, а другой жнет! — сказал однажды вечером Юрталан жене. — Уж черт с ними, с деньгами, но люди надо мной смеяться будут.

На другой день Юрталан сообщил компаньону, что продает машины.

— Почему? — с виноватым видом пробормотал Гатю. — Скоро наладится, пойдет лучше.

— У кого мед, тот и пальцы облизывает, — сказал Юрталан и остался глух ко всем просьбам и клятвам компаньона.

Но Гатю знал, какую прибыль дают машины, и решил ни в коем случае их не продавать. И уступил Юрталану свой лучший участок земли — пятнадцать декаров в Сырненице…

С тех пор сырненицкое поле Юрталана и стали называть Большим.

— Пуп всей округи, — хвалился он. — Не земля, а масло!

Но хвалился да оглядывался, — знал, что рядом с его полем есть участок получше — Попчева. Теперь и это поле досталось Юрталану.

13

Севда ждала праздников с таким же нетерпением, с каким дети ждут пасху. По старому обычаю, вечером в канун праздника и в самый праздник не работали. Женщины сидели сложа руки и отдыхали. В эти тихие и веселые предпраздничные вечера Севда сажала себе на колени Алекси, брала его ручонку и показывала, как пишутся буквы, как они выговариваются. И дожидалась счастливого момента, когда Алекси начинал дремать, утыкался ей под мышку и засыпал.

— Пора ложиться! — строго говорил Юрталан.

— Пора, пора, нечего попусту керосин жечь, — тяжело поднималась Юрталаниха.

Севда торопилась к себе в комнату, где ее ждали желанные и буйные ласки Стойко. Ослабевшая от волнения, сжигаемая чистыми и неутолимыми порывами любви, она не имела сил подняться и только повторяла со слезами на глазах:

— Люблю тебя! Люблю!

С тех самых пор, как она впервые ощутила трепет страсти, она мечтала о таком большом и полном счастье.

Теперь ее душа была полна упоением и нежностью. Она радовалась жизни и благословляла мир, в котором родилась. Даже счастью заморской красавицы, — той красавицы, о которой так много рассказывала ей покойная бабушка, Севда не позавидовала бы сейчас, появись она здесь. Душа ее была чиста и светла, ни одна тяжелая, горькая мысль не тревожила ее. Когда же, случалось, Стойко заговаривал о людской злобе, о зависти и наговорах чужих и близких, она зажимала ему рот ладонью.

— Не хочу ничего знать. Ты ведь любишь меня?

— Люблю.

— С меня этого довольно.

В праздничные дни они ходили в гости, на хороводы, на гулянья. А в одно из воскресений им довелось впервые с тех пор, как они поженились, пойти на свадьбу. Дядя Иван был кумом невесты. По обычаю, он приводил на свадьбу и свою родню — «кумово крыло» — и потому, как самого близкого человека, позвал брата Тодора. Юрталан знал, что на свадьбу обычно приглашают старших и что брат оказывает ему честь тем, что его зовет, но притворился больным и не пошел. Между братьями уже много лет кипела глухая, необъяснимая вражда. Как будто и не сделали друг другу ничего плохого, будто и уважали друг друга, — и все же оба избегали встреч и задушевных разговоров. Ивану хотелось, чтобы слово его имело такой же вес, как раньше, до раздела. «Так было и так будет: младший брат должен покоряться старшему, — думал он про себя. — Что из того, что он богаче! Кузнец Яшар тоже богат, а перед всеми шапку ломает!» Тодор же считал, что положение изменилось, что он богаче и умнее старшего брата, и ждал, что Иван постепенно начнет слушаться его как человека более влиятельного и сильного. И еще Тодор не мог простить брату, что у того образованный сын… Вот и пришлось Стойко вести на свадьбу свою молодую жену.