Читать «Территория бога. Пролом» онлайн - страница 234

Я уже писал вам о том, что смерть старого человека потрясает меня гораздо больше, чем гибель юного наркомана, не рассчитавшего дозу, виноватого только в том, что вовремя не смог воспротивиться окружающему скотству.

Помнится, еще в школе я с интересом перечитывал найденные на чердаке журналы пятидесятых годов. Вникал в заметки, пытался восстановить хронологию событий, произошедших за десять-пятнадцать лет до моего рождения, погружался в то жестокое время. Но более всего меня привлекали лица простых людей на фотографиях — открытые, доброжелательные. И по ТВ я предпочитал смотреть кинохронику — чем старее, тем лучше. А глумливое превосходство современника-демократа над „оболваненным народом“ не признавал и не признаю. Нынешние хозяева страны навязывают людям такие понятия, что только с блевотиной можно освободиться от навязанного. Причем достают материал не из томов „Капитала“, а непосредственно из „широких штанин“. И многие задыхаются от запаха человеческого гниения до смерти. Задыхаются, не ведая, что происходит, веруя, что вокруг благоухают розы, духи и другие бальзамы. Блаженные… Только вера эта сохранилась от Содома, ублюдки которого выжили, сохранились, размножились — и теперь совращают последних ангелов.

Тут один монах, старик, из тех, что заблудились во времени и пространстве, собирается ехать на Велс, в дом Коли Собянина, бывшего тамошнего лесничего. У этого монаха необычная судьба: был диссидентом, писал, за что сидел на зоне, потом в психушке, а в последние годы советской власти числился в бегах, позднее работал в разных монастырях. Поселится на Вишере — познакомитесь.

Кстати, недавно прочитал в газете материал о том, как вы побывали в знаменитом Белом Лебеде. Думаю, что ко мне вас всяко пустят, если захотите приехать».

Конечно, я к нему могу приехать, а он ко мне — нет. Но на самом деле ему до меня — близко, а мне до него — далеко.

Это все наши зоны: Белый Лебедь, Красный Берег, Синяя Вода… В Перми Великой сосредоточено самое большое количество заключенных — из восьмидесяти двух регионов страны. И самое большое количество преступлений — в удельном весе. Давно все это началось, гораздо раньше Михаила Романова и Бориса Годунова.

Я вспомнил, что во время поездки сообщил мне Валера Демаков: дальше, в тайге, на севере от Лыпьи, умерла какая-то старуха, хозяйка никому не известного хутора, и там обнаружилось еще четыре человека, беглые зэки, которых она приютила в разные годы жизни. Дальше Лыпьи… А кто и что есть еще дальше? Одиночки, разбросанные по Вселенной, будто туманные галактики…

Я продолжал читать письмо Василия: «Пишу это письмо пятый день… Иногда ловлю себя на том, что не помню, как пишутся отдельные слова, а ведь я с детства писал без ошибок, не зная правил правописания. Понятно, симптомы разрушения моего сознания. Очередное помутнение рассудка — нет, это не из области психиатрии. Многие проживают в таком состоянии всю свою долгую жизнь. Сегодня мне кажется, что лучше пожизненный срок в одиночке, чем остаток моего — здесь. Происходит энтропия сознания. Но это не страшно — нет ничего страшнее жизни самой по себе.