Читать «Фаворит и узник» онлайн - страница 186

Евгений Петрович Питовранов доживал отмеренные Всевышним мятежные, по Бунину «окаянные дни!»… Он крайне возмущался, когда его поколение граждан либеральная челядь называла «совками». Прожив в одной системе социально-политических координат, он, как человек высокоэрудированный, понял, куда завели страну и что с ней натворили случайные люди в политике Горбачев и Ельцин. Пройдет немного времени и тот же Александр Александрович Зиновьев — философ и антисоветчик, патриот России, депортированный из СССР за границу за свои смелые взгляды на прогнившую партийную власть, скажет: «Сейчас все то, что было достигнуто в советский период для миллионов таких “совков", как я, потеряло всякую ценность и вообще оказалось ненужным. Это — самая большая потеря русского народа за всю его историю. Потеря трагическая, катастрофическая. Произошла переоценка ценностей. Появились многочисленные профессии, для овладения которыми не нужно никаких особых способностей и никакого особого образования, а оплачиваются они намного лучше, чем учителя, профессора, медицинские и научные работники…»

Обогащение общества и образование слоев благополучных и даже богатых привели к новому расслоению общества, к смещению системы ценностей в сторону материальных интересов, к росту материальных аппетитов высших и средних слоев, в которых тон стали задавать представители поколений предателей…

Если даже Евгению Петровичу они не попались на глаза — кстати, именно в эти годы их писал Зиновьев, то он явно мог рассуждать адекватно. Рассуждал он примерно так: «Какая такая власть могла дать мне, провинциальному мальчишке, высшее инженерное образование, причем бесплатно? А потом, в 28 лет получить генеральские погоны, а в 31 — должность заместителя министра».

Питовранов понимал, что туман, заволакивающий сознание многих граждан России по поводу плюсов и минусов лихих 90-х постепенно развеивается. И у каждого россиянина свой скелет в шкафу, который, в случае его обнародования, способен нанести значительный урон его репутации.

Отношения к 90-м поначалу было однозначное — хотелось разительных перемен. А когда у табачных киосков стали выстраиваться длинные очереди, когда обесценились вклады, когда в собственных квартирах, полученных бесплатно в советское время, мы стали не собственниками, а арендаторами у частных компаний, когда стали рушиться обещания о прозрачных границах между государствами, бывшими республиками Союза, и о здоровой конкуренции, когда холодильник стал побеждать монотонный телевизор — народ зароптал, заволновался, вышел на улицы городов. Это было время, когда преступность и политика шли рука об руку… А Евгений Петрович хотел совсем другого для своего народа и своей страны… Конечно, радостного, благостного и благородного в жизни, обещанного новыми властями.

Этап развития новейшей России в период 1991–1993 годов называют дискуссионным. После 93-го, с расстрелом Парламента из танковых орудий в центре Москвы и с окутанным по периметру Белым дом спиралью Бруно, заставляли признаваться многих, что от своих комплексов теперь уже убежать невозможно. Они гонятся за нами и «кусают» нас до сих пор. Эти комплексы заставляют нас задавать, который уже год один и тот же вопрос: как это варварство могло случиться на пороге XXI века в России? Его сотворил тиран — человек с затаенными страхами за свой совершенных грех. И ответ у здравомыслящих людей, а их большинство, звучит один и тот же: из-за безнаказанности бесшабашных головотяпов, случайно пробравшихся во власть в период, когда за преступления нет наказания!