Читать «Самозванец. Повести и рассказы» онлайн - страница 7

В кухне Уна беседовала с закутанным. Он больше не был закутан и внешностью своей поражал. Невысокий, сутулый, с тощими руками, он сидел, свесив голову на длинной узловатой шее к самой груди. Лоб у него сам по себе был низок, но из-за лысины, простиравшейся до затылка, казался огромным. К тому же лысина эта была покрыта горизонтальными морщинами, какие бывают только на лбу. Эти морщины на лысине непрестанно шевелились. Виталик глядел на них, как загипнотизированный.

— Мир, вывернутый наизнанку, — говорил обладатель морщин, вращая пальцем в ухе, как штопором, — ...система такая же логически упорядоченная. В том-то и ужас, что настоящий хаос человеческой фантазии недоступен.

— Но Кафка? — сказала Уна. Ей нравились такие беседы и фамилию «Кафка» она произнесла вкусно.

— Кафка? — Собеседник закудахтал, как давеча на лестнице, и поскреб ногтями рыжую клеенку на столе. — Не смешите, пожалуйста! Человек мстительно разделывается с собственными врагами, помещая их в идиотские ситуации. И это, по-вашему, абсурд? Нет уж. Там, где проглядывает хоть какая-то система, абсурдом и пахнуть не может.

— Одушевленная абстракция перестает быть таковой, — наугад вклеил Виталик.

— Если угодно. Впрочем, все это — детский сад.

— Но — Хармс? — сладко молвила Уна.

Человек с морщинистой лысиной мучительно фыркнул в кружку, облившись чаем.

— Значит, истинный хаос по силам только сумасшедшему? — продолжала Уна.

— Да вы поймите, что в одной системе с человечеством абсурд невозможен. Хаос лежит не за пределами понимания человека, а вне всяких пределов. Столкнувшись с хаосом, человек либо уничтожается сам, даже не успев ничего осмыслить, либо хаос перестает быть, подчиняясь людскому хамскому желанию во всем разобраться. А наши сумасшедшие — они все слишком нормальны...

— Вы ему верьте, — донесся голос Настеньки из комнаты. — У него на этаже в общаге еще один с ума сошел. На почве сессии.

— Неужели? — спросила Уна.

— Натурально.

— Какой ужас!

— Да ну, какой это ужас? Сессию он все же сдал, — сказал Середа и опять закудахтал.

В прихожей и в тамбуре возле сортира, где, очевидно, произошло сражение, было натоптано и таяла принесенная с улицы слякоть. Надо было вытереть пол, и Виталик занялся этим.

В разгар его возни с тряпкой (как и было задумано!) из комнаты вышла Настенька и, наступив Виталику на руку (нарочно!) громко сказала:

— Ишь, какое полезное животное. Уна, твое?

— Пользуйся, — с широким жестом сказала Уна.

— А оно не против?

— Оно никогда не против.

— Ну что ж, животное, давай знакомиться. Я — Дикая Женщина Анастасия. Мудак на кухне — Сергей Геннадьевич Середа. А в комнате за компьютером — мой муж Рогожин.