Читать «Штрафники. Люди в кирасах» онлайн - страница 15

— Хорошо. А сейчас давайте-ка проветрим комнату и — спать. Курить в помещении запрещаю. Кому невтерпеж, пусть выходит в коридор.

— Я ж говорил, что так будет, — усмехнулся Красовский. — А ведь еще и треугольников на гимнастерку не пришпилили.

Но его никто не поддержал. Олег опять криво усмехнулся и молча отправился вслед за остальными в коридор выкурить последнюю перед сном цигарку.

Оставшись в комнате один, Колобов облегченно вздохнул, подошел к окну и настежь раскрыл его. Дневная гроза прокатилась стороной и на улице было душно. Совсем рядом в темноте натружено пыхтели маневровые паровозы. Слышался лязг буферных сцеплений, постукивание молоточков осмотрщиков вагонов. Железнодорожная станция жила своей обычной напряженной жизнью.

Николай достал из нагрудного кармана гимнастерки листок бумаги, карандаш и, сев за стол, принялся за письмо Катюше. Писалось легко и радостно. Столько больших и важных для него событий вместил в себя сегодняшний день! К нему вернулась возможность вновь причислить себя к нормальным людям и он вместе с другими скоро будет защищать Родину. Воевать он будет достойно и без оглядки, потому как знает, что дома его любят и ждут. И Обязательно к ним вернется, пусть не беспокоятся за него.

Ровные аккуратные строчки легко ложились на бумагу, и голубоглазое лицо жены неотступно стояло перед ним, заслоняя собой тетрадный листок.

Группа старшины Колобова разместилась в первом купе. В вагоне было шумно. Пассажиры, чтобы скоротать время в пути, знакомились, резались в подкидного, рассказывали анекдоты. Где-то в середине тренькала балалайка. Разбрелись по вагону и подчиненные Колобова. В соседнем купе смешил ехавших с летней практики девушек-студенток Федя Павленко. Там же находились Шустряков и Застежкин.

Олег Красовский напросился в купе к проводницам. Их было две: строгая неразговорчивая женщина лет под сорок и игривая пышная блондинка, охотно отвечавшая на шутки Олега. К ней и прилип Красовский с самого начала пути, рассчитывая, видимо, при удобном случае попытать случайного мужского счастья.

«Начпрод» Пищурин ушел в тамбур, где беспрерывно дымил махоркой, глядя на проплывающие за окном подернутые первой желтизной поля и перелески. Колобов остался один. «Следить не буду, — решил он про себя. — Кто надумал убежать, все равно убежит». Лежа на шаткой средней полке, Николай сквозь полудрему слышал доносившийся из соседнего купе голос Павленко, оседлавшего свою любимую тему о запорожских казаках.

— Ежели хотите знать, дивчата, так мий прапрадед усю жизнь воевал с турками, — рассказывал Федя, то и дело сбиваясь с русской на украинскую речь. — Есть даже его личные слова в той цидуле, шо запорожцы нашкарябали турецкому султану. Кажуть, будто он, мий прапрадед, присоветовал тому бисову султану, снявши шаровары, раздавить гузном ежака, шоб стать настоящим рыцарем.

— А откуда вам известно об этом? — спросила Федю одна из студенток.

— От ридного батька. А батьку сказывал его батько. Тому — еще один батько, а тойный батько — своему сыну. Так и до меня дошло.