Читать «Штрафники. Люди в кирасах» онлайн - страница 14

— Травить не буду, а настоящий эпизод расскажу. Под Вязьмой это случилось. Подбили мы в одном бою два немецких легких танка, а потом сами вляпались, как яйцо в сковородку: налетели на замаскированную пушку. Она нам первым же снарядом двигатель прошила. На самой высотке остановились — ни туда, ни сюда. Танк горит. Только выскочили мы из «бэтушки», в нее второй раз садануло. Лобовую броню насквозь и, видно, в боекомплект угодило. Так шарахнуло, что башня метров на шестьдесят отлетела…

— И не страшно вам было? — блеснул зелеными глазами Шустряков.

— Как же не страшно? Погибать никому не хочется, — ответил Колобов. — Совсем бесстрашных мне, говоря по правде, встречать не приходилось. Только вот что скажу: на войне смерть почему-то трусов в первую очередь находит. Хитрость не в том, чтобы совсем не бояться, а в том, чтобы не дать страху тобой овладеть, не поддаться ему.

— Так вас за тот подбитый танк упекли в ИТК?

— Нет, — засмеялся Николай. — Вскоре после того случая ранило меня, это уже когда вторую «бэтушку» получил. Лечиться аж в Омск увезли, а потом сюда, в Уссурийск, направили, — тут танковая бригада формировалась…

— Не в двести восемнадцатую? — оживился Пищурин.

— В нее. А что, вы тоже?..

— И я из нее в колонию угодил.

— Получается, вроде как однополчане мы с вами, хоть и не воевали вместе, — невесело усмехнулся Колобов.

— Выходит, что так. А за что вас?

— Долго рассказывать, да и не обязательно, — помрачнел Николай. — На фронт сам попросился.

Он помолчал, а потом, ухватив за худенькие плечи Шустрякова и глядя ему в глаза, неожиданно спросил:

— А вот тебя, Юра, что заставило добровольцем на фронт пойти?

— Патриотизм! — как-то неестественно бодро воскликнул Шустряков и даже моргать перестал. — Как только война разгорелась, так он и пробудился у меня. Вот и у Олега Юрьевича тоже. Правда, Олег Юрьевич?

Но Красовский промолчал. Вместо него отозвался Застежкин:

— Не только у вас он пробудился. Я этих иродов-фашистов без жалости жахать буду, как коз аль кабанов. Я ж охотник-промысловик. Белке за пятьдесят шагов в глаз без промашки целю…

— Та вже ведаем, шо ты ворошиловский стрелок, шо сто кабанов, двадцать три медведя и десять тигров убил, — рассмеялся Павленко. — Ще столько же фрицев порешишь — Героем Советского Союза станешь…

Хоть и поверхностное, но знакомство с группой состоялось. И Колобов заговорил о деле:

— Время уже позднее, а завтра в девять ноль-ноль мы уезжаем. Сержант Пищурин, за два часа до отхода поезда получите на складе сухой паек на всю группу и будете ответственным за питание людей в дороге.

— Есть получить завтра утром сухой паек! — встал по стойке «смирно» Пищурин.

Красовский, глядя на эту сцену, криво усмехнулся, а Шустряков удивленно раскрыл рот.

— Вы, сержант Павленко, назначаетесь ответственным за своевременное и правильное оформление проездных документов. Займитесь этим сразу же после завтрака, — Колобов посмотрел на Федю. — Справитесь? Помощь не потребуется?

— Никак нет, товарищ старшина. Зроблю так, шо в мягком вагоне на бархатных диванах поедем.