Читать «Пламя над Тереком» онлайн - страница 119

Рано утром на обледенелом газике я пробирался к Казачьему Ерику. Надо было повидаться с Диордицей, которого теперь все называют «Чапаем», очень хотелось повидать Анну Лахину. У нее горе. Она сама похоронила Михаила Попова — самого дорогого для нее на свете человека. Это случилось, когда гвардейцы выбивали фашистский заслон из станицы Воровсколесская. Миша тогда замещал комбата, находившегося на излечении в ближнем тылу. Старший лейтенант вел батальон на штурм станицы. К концу тяжелого боя прибыл и Диордица. Но не успел он еще принять командование, как ему сообщили, что прямым попаданием снаряда убит Попов…

«Чапай» и здесь остался верен себе. Он направил к немцам парламентеров — старших сержантов Кудрина и Влащенко — с ультиматумом. Срок — часы, минуты — он установил им точно. Безоговорочная капитуляция! Свой ультиматум Диордица предварительно подкрепил залпами «катюш» и других пушек.

Срок ультиматума истекал, а ответа не последовало. Не вернулись и наши парламентеры.

Тогда «Чапай» поднял батальон на штурм. Сам пошел впереди. Как только огонь артиллерии и «катюш» был перенесен в глубину, гвардейцы ворвались в станицу… Фашисты были смяты и разгромлены… «Полпреды», к счастью, остались живыми. Но «Чапаю» за самочинство грозил военный трибунал. Спас генерал Хижняк, выручил своего любимца.

Подъезжаю к Казачьему Ерику. Воздух наполняется гулом немецких штурмовиков. Они пикируют и сбрасывают бомбы. Шуршит мерзлая земля под колесами газика, воздушная волна подбрасывает нас вверх, и мы с водителем летим в кювет. Добро, что отделались легкими ушибами. Но газик вышел из строя. Бомбежка продолжается…

Наконец пикировщики ушли, и мы поднялись. Шофер остался возиться с газиком.

Я иду к гвардейцам с каким-то непонятным тяжелым чувством. Расположение батальона все перепахано. Зияют огромные воронки от разорвавшихся бомб. Диордицы на КП не было. На месте командирского блиндажа я увидел большую воронку, — наверно, фугаска в полтонны. Неужели?..

— У нас беда… большая, — пожимая мне руку, взволнованно сказал Михаил Буторин — один из боевых друзей Диордицы. — В штаб бригады угодила бомба… Погиб Терешков — наш батя… А «Чапай»…

— Диордица!.. — почти закричал я, не смея поверить…

— Он пока жив… Аня его спасла. Контужен он и осколком в живот ранило… А вот Аня, Анька наша… — Буторин опустил голову.

— Не может быть! — Я с трудом находил слова. Во рту пересохло.

— Да… — он смахнул рукой слезу. — Погибла…

Мне как-то было очень трудно осознавать, что Ани больше нет, что я никогда больше не услышу ее голос, не увижу ее ласковых смеющихся глаз… Конечно… на войне все может быть… Но только не она… нет! Только теперь я особенно почувствовал, как она была мне дорога… Я любил ее!.. Не хотел в этом признаться себе раньше. Наверно, потому, что я знал о ее любви к другому человеку — Мише Попову. Я видел, как они были счастливы оба… Это огромное, но слишком мимолетное счастье — любовь на войне. И я не хотел мешать им, их счастью!..