Читать «Клинок без ржавчины» онлайн - страница 207

Так думал, стоя на мосту, мечтательный путник, бродивший по миру, словно поток без русла.

Смотрел он на белое оперение хидиставских садов, и к сердцу подступала тихая печаль. Не оттого ли эта печаль, что первое цветение деревьев властно будит всегда что-то очень далекое, трудно забываемое, будит такое, чему не суждено повториться, — детство ли это, первая ли любовь?

Туман над крепостью рассеялся. Путник загляделся на башни, на волчий оскал бойниц. И вспомнились ему древние замки и монастыри, подпиравшие плечами небо на старых военных дорогах Грузии. Легкость, стремительность сокола вдохнул зодчий в каждую линию этих строений. Монастырь Мцыри, башни Хертвиси, львиная голова Тмогви — все они сроднились с окружающей природой, с суровыми скалами, с бархатной нежностью долин. Кажется, что выросли они из земли, словно и природу и строения мастерил один и тот же чародей и создал их неразлучными, как цвета радуги.

Его восхищал этот великий созидательный порядок, это содружество природы и человека.

В долине выпрягали быков на полдник, когда он вошел в город. Маленькие каменные дома были окружены садами. Сквозь зелень виднелись нарядные балкончики с балясинами причудливой резьбы. На столбах узоры, словно тени от шевелящейся листвы. Карнизы легкие, как кружево.

«Многобалконная страна», — вспомнились ему слова русского поэта, некогда высланного в Грузию.

Путнику непонятно было назначение этих открытых, никак не используемых балконов. А площадь они занимали гораздо большую, чем весь домишко. Он спросил встреченного накануне за Ташискари аробщика:

— Для чего эти балконы?

— Не знаю, ей-богу, — ответил тот. — Так, сядешь иногда, на мир поглядишь.

Путнику понравился ответ. Да, такая природа приучает к созерцанию.

Была суббота масленицы. А на улицах ни души. Только к ступенькам какой-то лавчонки притулился пьяный. Опустив голову, свесив руки между колен, он не то пел, не то плакал. Лавки были закрыты. Путник не нашел ни одной харчевни, чтобы немного подкрепиться. Такое безлюдье на улицах южного города показалось ему странным. Он оглядел плоские крыши, постучался в несколько домов, над которыми стелился дым: не удастся ли подработать на проезд, чтоб не тащиться в Тбилиси по шпалам? Но в окнах, поверх занавесок, мелькали руки, показывая одно: «Проходи дальше!»

Город молчал. Скованный тишиной, путник сам старался идти тише. По зловеще пустым улицам трудно было идти привычным шагом.