Читать «Сначала исчезли пчёлы...» онлайн - страница 235

Обычно, если кто-то умирает — плотник с подмастерьём делают гроб, согласно снятым меркам, за три-четыре часа, при условии, что все материалы есть в наличии. Плюс несколько часов на то, чтобы высох сначала один слой лака, потом второй. До недавнего времени я видел только одни похороны — скончался старик, бывший мукомол. Могу сказать, что гроб был вполне приличный, в цивилизованном обществе такой себе может позволить не каждый… А вот на многочисленных похоронах что, казалось, беспрерывно шли позавчера и вчера, практически все гробы были с браком. То крышка садилась плохо, то размер не подходил, и покойнику приходилось поджимать ноги, то ещё что-нибудь… А ещё — ни один не был вскрыт лаком, так как его у плотника оставалась всего одна банка, которой явно не хватило бы на обработку всех изделий. От того, чтобы никого не смущать, доски решили просто ошкурить, как следует, в всё на этом.

Всего гробов понадобилось 57. Сначала цифра была 52, но в течение дня от ран умерли ещё пять человек. Один из этих пятерых лежал сейчас в таком же, как и у всех, сколоченном наспех гробу, в полутора метрах под нами и принимал на себя груз сухой земли, похожей на мелкие черепки разбитого вдребезги глиняного кувшина.

Первые горсти, павшие на крышку, звенели, будто игральные кости, озорно скачущие по распахнутой доске нардов. Теперь земля просто чуть слышно шелестит, возвещая о том, что сила гравитации сделала своё дело. Вряд ли Табакерка именно так представлял себе свои похороны. Наверняка он видел, как в далёком будущем, проститься с ним придёт множество станичников. Что они будут говорить речи о том, какой ушёл человек и какой это будет невосполнимой утратой, как для Старого поселения в целом, так и для каждого его жителя, в частности. Нельзя сказать, что Табакерка был тщеславным — это будет неправильно. Но, как и большинство из нас, он любил одобрение. И для того, чтобы его заслужить — он старался делать своё дело хорошо, и у него это получалось — как рассыпной табак, так и маленькие сигарки были, действительно, на удивление хороши, а кто-то называл их не иначе как произведением «курительного искусства». Так что одобрение Табакерка получал и был этому рад. Странное тщеславие, правда? Делать то, что умеешь и быть полезным — просто рецепт, который по вкусу далеко не всем дегустаторам современного цивилизованного мира. Праздные тусовщики, светские львицы — как примеры подражания для тех, кто никогда не станет таким же, вытесняют из поля зрения незамысловатые рецепты. Потому Табакерке не нашлось места в другом мире — мире его породившем. Теперь он вернулся на землю, где равные остались лишь в её тверди, а на поверхности бродят разношёрстные пародии на людей, каждый со своим неповторимым эго, каждым стремящийся к своему силиконовому идолу.

Гроб медленно покрывает земля Шахтинского старого кладбища, что на окраине городка, некогда шахтёрского, трудового, а ныне превратившегося в одну из игорных зон. Здесь, рядом с покойным отцом Кристины лежит и её мать. Мы долго искали это место. В последний раз Кристина была здесь пятнадцать лет назад. Тогда изгои ещё считались просто чудаками, не желающими расставаться с прошлым и шагать в озарённое фальшивым неоновым светом будущее. А потому, приходить на могилку матери было не опасно. Сегодня мы озирались, будто затравленные звери, вздрагивали от каждого шороха. Только когда нас окончательно окутала ночь, и осталось слышимым лишь наше дыхание, да ругань старых лопат с неподатливой землёй, нервное смятение сменилось тоскливым спокойствием.