Читать «Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.» онлайн - страница 49

Глава 5. Секретное досье

НКВД раскрывает свои карты

В июле 1940 г. температура в Нью-Йорке вот уже 11 дней держалась на уровне 30 ºC. В номере Хемингуэя в отеле Barclay, расположенном в квартале от Центрального железнодорожного вокзала в среднем Манхэттене, окно было распахнуто настежь, а электрический вентилятор на кофейном столике гнал горячий, влажный воздух. В ведерке таяли кубики льда. Бутылки с пивом White Rock громоздились на подоконнике и столах, а бутылка шотландского виски занимала центральную позицию на полу, чтобы до нее мог дотянуться любой, кому требовался глоток чего-нибудь покрепче. Писатель принимал посетителей в расстегнутой пижаме, выставляя напоказ густую растительность на груди. Друзья и знакомые, говорившие по-английски, по-французски и по-испански, входили и выходили. Один был адвокатом, другой — участником гражданской войны с завидным послужным списком. Через каждые несколько минут звонил телефон, прерывая разговор о судьбе солдат-республиканцев, которых держали под арестом во Франции, отзывали в Москву и расстреливали, мучили в нацистском концентрационном лагере.

Репортер The Times по имени Боб Ван Гелдер запечатлел смесь обеспокоенности, энергии, но, главное, торжества. Несмотря на отвлекающие моменты, он не мог не заметить, что жизнерадостность так и лезла в глаза в его интервью с Хемингуэем. С копной густых темных волос, спадающих с его лба, романист «выглядел большим, как слон, неимоверно здоровым». Он едва сдерживал себя — подавался вперед, когда говорил, и придвигал свой стул поближе к слушателям. Он буквально излучал удовлетворение, поскольку только что сдал свой военный роман в издательство Scribner’s.

Хемингуэй работал не вставая в течение 17 месяцев и инстинктивно чувствовал, что «По ком звонит колокол» — это шедевр. Однако плохие вести из Европы не давали ему почивать на лаврах. Мир летел в пропасть войны. Союзник Франко расширял свое влияние; Гитлер занял Париж 14 июня и теперь доминировал на европейском континенте. Это означало, как Хемингуэй сказал Ван Гелдеру, что «войну в Испании придется начинать снова». Как всегда, он не собирался стоять в стороне.

К лету 1940 г. Хемингуэй уже задумывался о новых путях приложения своей энергии в борьбе за веру, которую он принял. В июле, находясь в Barclay в Нью-Йорке, Эрнест рассказал Максу Перкинсу в письме, что продолжит борьбу с врагом, но только на собственный манер. Одна из возможностей противостоять фашизму заключалась, конечно, в описании борьбы, как он уже делал в своих военных работах, в «Пятой колонне» и в «Испанской земле». Его новый роман «По ком звонит колокол» также звал на битву. Но литературная деятельность была не единственным способом борьбы, и он искал другие варианты. Хемингуэй даже был готов принести в жертву свой публичный образ. Как позднее он написал своему сыну Джеку, какой бы путь он ни выбрал на этой войне, все будет делаться «тихо и без громких заявлений».