Читать «Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.» онлайн - страница 41

Несколько недель спустя, в марте, война наконец завершилась. Ворвавшись в Мадрид, националисты вели себя как варвары, словно по сценарию республиканских пропагандистов. Сначала действие походило на празднество. Завоеватели съели и выпили все, до чего дотянулись их руки. Священники, полицейские-националисты и роялисты вытащили свои знамена и униформу и вновь открыто демонстрировали их. Одновременно с празднованием начались массовые репрессии. В крупных городах запылали костры из «марксистских» книг. Как и в Барселоне, республиканцев вместе с сочувствующими изгоняли из политики. Самым меньшим, что им грозило, была потеря работы и бизнеса. Тысячи людей просто расстреляли. А скольких отправили в импровизированные лагеря, вообще никто не знает — возможно, десятки, если не сотни тысяч. Некоторые просидели в заключении долгие месяцы и даже годы; военно-полевые суды отправляли многих на принудительные работы.

Судьба республиканцев, которым удалось вырваться из Испании, далеко не всегда была намного лучше. За исключением Мексики, ни одна из демократических стран не принимала беженцев с распростертыми объятьями. Ближайшая демократическая страна, Франция, довольно быстро испугалась наплыва беженцев, число которых перевалило за 200 000. Большинство республиканцев там оказались в лагерях с плохой едой, антисанитарными условиями и практически без крыши над головой.

С точки зрения Хемингуэя и Геллхорн, акции демократических стран не могли упасть ниже. История Испании была и без того грязной. Но теперь появилась еще Чехословакия, преданная в Мюнхене в сентябре 1938 г. Чтобы избежать войны, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и премьер-министр Франции Эдуард Даладье уступили претензиям Гитлера на Судетскую область — «истинно» немецкую территорию внутри Чехословакии. Постепенно Гитлер втянул в сферу своего влияния и остальную часть страны, завершив этот процесс в марте 1939 г. Как и Хемингуэй, Геллхорн винила в произошедшем Францию и особенно Великобританию: «Чемберлен отдает Европу диктаторам».

Для Хемингуэя пришло время отдалиться от мира и заняться работой. 23 марта он написал своему русскому литературному другу Ивану Кашкину: «Единственное, что нужно на войне после того, как она началась, — это победить. А мы не смогли сделать этого. Ну и черт с ней, с этой войной… Меня не убили, поэтому надо работать». Потом Хемингуэй рассказал Кашкину, что пишет роман — на бумагу положено уже 15 000 слов. Он показывал Кашкину, что его сердце все еще в Испании, критиковал тех, кто ничего не сделал для защиты Республики, а теперь травит помогавших ей. «Мы сражались, как могли, и не думали о себе». Два дня спустя он отправил Максу Перкинсу послание, написанное в том же ключе. Памятуя то, как Франция обошлась с Республикой, Хемингуэй не чувствовал себя обязанным поддерживать ее в противостоянии с Германией. В любом случае намного важнее для него была работа над короткими рассказами и романом о войне.