Читать «Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.» онлайн - страница 32

Большинство советов Ивенса осталось неуслышанным. Хемингуэй не поехал работать в Китай, а об установлении связей с Коминтерном и говорить нечего. Он опирался на фундамент, заложенный Ивенсом, и успешно пользовался новыми связями с представителями Советов и коммунистами. Однако у него был собственный путь поддержки Республики. Он стал сам себе комиссаром и больше чем пропагандистом, с точки зрения Ивенса и его идеологии. Ивенс, похоже, не понимал, что Хемингуэй был в Испании также кавалером, волонтером, военным советником и прежде всего писателем. А писатель, как он пытался объяснить партизанам, это совсем не то же самое, что репортер. Репортер ищет факты для газетного материала, чтобы сдать его в печать, как только цензор даст разрешение, писатель же хочет уловить дух войны.

Самым близким аналогом Ивенса в жизни Хемингуэя стал немецкий коммунист Густав Реглер — одна из наиболее интересных (и в конечном счете притягательных) фигур, с которыми писатель сталкивался в Испании. Красивый и статный, как кинозвезда, что подтверждает его эпизодическая роль в фильме «Испанская земля», он немного смахивал на Гэри Купера. Боевая биография Реглера сыграла решающую роль в завязывании дружбы с Хемингуэем. Во время Первой мировой войны он сражался на стороне кайзера. После войны он превратился в убежденного коммуниста, готового отдать партии все что имеет, вплоть до собственной жизни. В 1934 г. Реглер работал вместе с Ивенсом над пропагандистским фильмом о Германии. Это предприятие оставило у него чувство разочарования. Ивенс оказался, с его точки зрения, слишком скользким и склонным к манипулированию людьми. Когда Реглер встретил Ивенса с Хемингуэем в Испании, он подумал, что «вечно улыбающийся Ивенс», похоже, собирается снять «еще один фильм о самообмане».

В 1936 г. Реглер жил в Москве, где в отличие от Хемингуэя своими глазами видел, что такое повседневная жизнь в условиях диктатуры пролетариата. Зачастую она зловеще напоминала старый режим или нацистскую Германию. С чувством недоверия, отвращения и страха он наблюдал за одним из первых сталинских показательных процессов: «Я видел тюремные фургоны… стоявшие позади Большого театра. Они не слишком отличались от тех, что использовались царской полицией… Я [также] думал о [заключенном], которого вели мимо меня на казнь в Мюнхене». Среди советских жертв был один из его защитников, выдающийся революционер Лев Каменев, которого осудили и расстреляли в августе. Реглер задавался вопросом, не он ли следующий в списке. Он получил свободу лишь после того, как Коминтерн утвердил его просьбу об отправке в Испанию. Там Реглер стал политическим комиссаром 12-й интернациональной бригады.