Читать «Мертвые пианисты» онлайн - страница 63

Надя переживала молча, внутри себя. Снова перестала спать. Снова стала неотрывно смотреть по ночам на тяжелое небо, уплывшее в густые чернила. Проколотое все более редкими звездами. Надя думала о грустной уходящей Яне, о сердитом папе, о своих возможных грехах. И до зуда в лопатках ворочалась на затхлой простыне, не сменявшейся со дня переезда.

А вчера вечером папа долго и раздраженно говорил с мамой по телефону. Его голос был таким громким и раскаленным, что каждая фраза казалась Наде прикосновением шипящего утюга. Надя закрылась в комнате, надела Янины наушники и включила на телефоне Листа. В первый раз на полную мощность. Чтобы только не слышать папиных раскаленных фраз. Чтобы ничего не слышать, кроме музыки. Папин голос тут же откатился далеко в сторону. Правда, он все еще был ощутим, упрямо пробивался сквозь переливчатые ноты. Но смысл слов больше не доходил до Нади. А это главное. Больше не было горячей утюжной поверхности. Только слегка почесывались в ушах и затылке уже полученные ожоги.

Папа явно звонил потом кому-то еще. Кому-то, кроме мамы. А Надя стояла у окна с Листом в ушах, смотрела на свежую закатную рану, тянущуюся над коростами крыш. И еще на плесневелое пятнышко в виде улитки — на оконном откосе.

— Собирайся, — сказал папа сегодня.

Поставил на кровать Надину дорожную сумку и вышел из комнаты.

У Нади под ребрами что-то вздрогнуло, как пойманная рыба, и тут же затихло. Больше под ребрами, казалось, не было вообще ничего, кроме фантомного зуда. Словно все живое нутро кто-то вырезал, и отчаянно заныла образовавшаяся пустота.

Надя осталась стоять одна посреди комнаты. Своей комнаты, которая уже делалась чужой. И вдруг поняла, что с самого начала, с самого первого дня в папиной квартире предчувствовала подобный исход.

Собирая дрожащими руками одежду и учебники, натягивая куртку и садясь в папину машину, Надя почти не думала. От страха в голове перекатывались увесистые шары. Маленькие и большие, но все мучительно тяжелые. Они сталкивались и разлетались, ударяясь о височные, лобные и теменные кости. Расплющивая мысли. Надя была уверена в одном: ее возвращают к маме. К дяде Игорю, молитвам и тушеной брюкве. К бордовому дивану в гостиной.

Но неожиданно папина машина останавливается рядом со знакомым сквером. Нет, не тем, в котором Надя гуляла с музыкой в ушах, ожидая конца серьезных разговоров. А тем самым, в котором однажды чуть не заблудилась по дороге в школу. Около «Ароматного мира». Тогда здесь толпились люди, зацветало лето, и солнечные лучи были плотными и теплыми. Ярко зеленели кусты. А теперь здесь пусто, сумрачно, и от кустов остались одни черные скелеты. Черные прочерки в пасмурной пустоте.

Надя с папой выходят из машины, и им навстречу из пустоты вырастает бабушка.

— Здравствуйте, Софья Борисовна, — чуть сдавленно говорит папа.

— Ну что, наигрался? — откликается она ржавым глубоким голосом и забирает у него из рук Надину сумку.