Читать «Мертвые пианисты» онлайн - страница 42

— Софья Борисовна, а вы не думали внучку в музыкалку записать?

— Думала, Светочка, конечно, думала, — ответила бабушка, не отрывая глаз от тетрадей.

Надю при этих словах будто ударило по лицу отскочившей колючей веткой.

— Все-таки там уровень соответствующий, в консерваторию готовят, — продолжила географичка. — А то Юлия Валентиновна, спору нет, хороший педагог, но музыкалка есть музыкалка…

— Вы все верно говорите, Светочка. Но Надюша у меня особенная, вы же знаете, — бабушка мазнула взглядом по закаменевшей Наде. — Она музыкальную школу не вынесет. Ее и здесь-то с трудом уговорили заниматься. Упиралась, как… как не знаю кто. Ладно уж, пусть хотя бы так. К тому же на конкурсах нашу школу будет представлять, нашего педагога, а не какого-нибудь Петра Семеныча.

— Ну вам виднее… Может, и правда не стоит ребенка зря мучить.

На конкурс «Юное звучание весны» Надю в этом году не отправили. Просто не успели зарегистрировать. Зато твердо решили исправить ситуацию в следующем году. «Как раз есть время спокойно подготовиться». Занятия с Юлией Валентиновной были, по сути, не чем иным, как подготовкой к защите чести школы.

Во время занятий в класс нередко заглядывала директриса. Протискивала в дверь свое полное студенистое тело, медленно и величаво приближалась к пианино. Подходила практически вплотную, нависала над Надей, туго свернутой внутри себя от смущения и тошноты. Гладила сплющенную, уплотненную Надю по голове.

— Ну как ты, солнышко, все получается?

— Все прекрасно получается, — отвечала за нее Юлия Валентиновна. — Надя у нас просто умница. Молниеносно все схватывает. Ей бы еще немного концентрации добавить. А так — все чудесно.

— Ну и хорошо, ну и занимайтесь. Чтобы, главное, на конкурсе не подвести.

— Не подведем, Антонина Илларионовна, не беспокойтесь. Мы с такими учениками еще и в энциклопедию войдем.

Ради подготовки к конкурсу и к энциклопедии Наде прощалось многое. Учителя стали как будто смотреть сквозь пальцы на ее невыполненные домашние задания. А их оказывалось с каждым месяцем все больше. И когда другим ученикам ставили в классный журнал двойки синей гелевой ручкой, напротив Надиной фамилии возникала лишь крошечная карандашная точка.

— Ладно, Завьялова, принесешь на следующий урок. Что же делать, раз ты у нас второй Моцарт.

Учительницы ИЗО и английского даже иногда звали Надю после продленки попить с ними чаю. Говорили мягкими замшевыми голосами, придвигали к Наде вазочку с отсыревшим печеньем «Особое». Расспрашивали об игре на пианино, не переставая удивляться: «У девочки такая склонность! И ведь в Наденькиной семье нет ни одного музыканта».

Бабушка тоже стала снисходительнее. Практически перестала бранить за невнимательность, за упрямство. За отсутствие сострадания. Слушала Надину игру с восхищенными теплыми глазами. И даже если бурлящие музыкальные потоки доносились из Надиной комнаты в очень поздний час, бабушка не заходила, не ругалась, не хваталась за сердце. Не заставляла «полуночницу» немедленно ложиться спать, как это часто бывало раньше, когда Надя заигрывалась с пуговицами.