Читать «Мертвые пианисты» онлайн - страница 40

Впрочем, два дня спустя проблема была решена. Дядя Олег купил себе большие темно-синие наушники и сидел за компьютером в них. Чтобы слушать во время работы «нормальную музыку, а не это унылое бряцанье».

Сама Надя привыкла к пианино не так быстро. В первое время напряженно разглядывала его по ночам, лежа на боку и вжавшись щекой в шершавую подушку. Неизменно натыкалась на него, наматывая в задумчивости круги по комнате. Только спустя две недели она сроднилась взглядом с громоздкими пианинными очертаниями и научилась считаться телом с его габаритами, легко и безболезненно от них уворачиваться.

Еще Наде было поначалу очень странно, что теперь она может извлекать музыку прямо у себя в комнате. В любой момент поднять крышку и нащупать все, что угодно, отыскать любые звуки, выстроить их в любые ряды. Она подходила к пианино лишь изредка. Нерешительно, словно боязливо трогала клавиши. Медленно доставала из глубины памяти услышанные когда-то мелодии, разливала их в тишину, наполняя комнату интонациями. На середине часто замирала, словно увидев и услышав себя со стороны. Опускала руки и в оцепенении ложилась на пол. Тело как будто плавилось, проваливалось в мягкую студенистую бесчувственность. Надя дышала глубоко и ровно, пытаясь прийти в себя. Вернуться к себе самой.

Но с каждым днем черпать из памяти музыку и орошать комнатную тишину становилось все легче. Надя подходила к пианино все чаще, играла все дольше и спокойнее. Пианино постепенно вросло в комнату, в Надины ощущения, в Надин распорядок дня. Пустило цепкие опутывающие корни. Окончательно укрепилось на своем месте.

С появлением пианино Надя начала чувствовать перемены в своем сознании. Пока что не очень ясные. Но что-то в Наде однозначно преображалось. Лежа на полу в перерывах между мелодиями, она стала мысленно разглядывать себя внутри своего тела. Проваливалась в темноту собственной крови, распадалась на куски, затем собиралась заново, снова смотрела и постепенно осознавала, что вот эта заново собранная девочка — уже кто-то другой. Кто именно — сказать было трудно. Внутри что-то безостановочно трепетало — нечто тревожно-горячее, болезненно-сладкое — и все никак не застывало в определенной форме. Словно Надя постепенно просыпалась от долгого глубокого сна, но открыть глаза не получалось.

Занятия с Юлией Валентиновной были два раза в неделю, по вторникам и пятницам, в пятнадцать тридцать. Теперь в эти дни Наде больше не приходилось ждать бабушку ни на продленке, ни на подоконнике пустынного коридора. После уроков Надя сразу шла в класс музыки. Около часа сидела в углу, рядом со стеллажом, пока Юлия Валентиновна куда-то уходила «по своим делам». Надя пила компот из сухофруктов, который бабушка наливала ей по утрам в маленький розовый термос. Разглядывала фарфоровые статуэтки скрипачей, выстроенные по росту на средней полке стеллажа. У самого маленького из них половина скрипки была отколота. Потом Юлия Валентиновна возвращалась в класс, и Надя усаживалась на свою «изюмную» табуретку.