Читать «Мертвые пианисты» онлайн - страница 138

«Да ты чего? — вдруг смеется Виталий Щукин. — Это шутка. Успокойся! Слышишь? Это шутка». И вслед за Щукиным начинают смеяться остальные двадцать два пианиста.

Надя не знает, как быть. Растерянно приоткрыв рот, потирает ушибленный ноготь указательного пальца. А тем временем уже весь зал заливается буйным оглушительным смехом. Зрители грохочут, захлебываются в собственном веселье. Трясутся на бежевых стульях, будто от электричества. Некоторые роняют головы назад и ловят воздух беззвучными перекошенными ртами. Надя смущенно улыбается, а потом вдруг тоже начинает смеяться. Расслабляется, развязывается внутри себя. Словно отвечая ей, зал взрывается новым приступом хохота. Еще более заливистым. Сквозь прыснувшие слезы Надя снова смотрит на последний ряд. И тут понимает, что на нем сидят вовсе не пианисты из ее списка. А просто какие-то незнакомые люди. Возможно, чем-то на них похожие.

Да и правда: как бы могли оказаться мертвые пианисты Надиного города среди зрителей лондонского фестивального зала?

Надя просыпается сама, без будильника, в шесть пятьдесят семь. Смотрит в просветлевший потолок и продолжает улыбаться. На душе непривычно легко и спокойно. Как будто из души удалили что-то инородное и постоянно нарывающее.

Через тридцать восемь минут Надя уже на улице, рядом с такси. Дядя Олег кладет ее чемодан в багажник и совсем некрепко, еле ощутимо обнимает. Из всех объятий Надя лучше всего переносит именно такие — дядиолеговские.

— С тобой точно все будет хорошо? — спрашивает Надя.

— Да, конечно. Не переживай, я распрекрасно тут со всем справлюсь. Удачи тебе, мелкая. Как-нибудь наведаюсь в гости.

Надя садится в такси и машет на прощание. Правда, дядя Олег не видит Надиной машущей руки: он уже скрылся в подъезде.

На вокзале ее встречает Рома Павловский — как и договаривались.

— Паспорт не забыла? — спрашивает Рома, забирая скользкую чемоданную ручку из Надиных пальцев.

Нет, Надя ничего не забыла. Вдвоем они идут через здание вокзала. Здание почти пустое, сонно дышащее, умиротворенное. Лишь под самым потолком, усевшись на застывшее табло прибытий и отправлений, беспокойно хлопает крыльями голубь.

— Даже не верится, что мы наконец-то едем, — торжественно говорит Рома. — Я вчера поздно вечером звонил родителям. У них там двадцать девять градусов и палящее солнце. Весьма редкое явление для Лондона.

На платформе тоже практически пусто. Солнце — в отличие от лондонского — не палящее. Тускло и вяло мерцает сквозь пелену облаков. Словно подтаявший кусок сливочного масла.

Рома подходит к краю платформы, пытаясь высмотреть поезд. Поезда не видно, и тогда он утыкается взглядом в свой телефон. А Надя разглядывает вздутые вены рельсов, сплетающиеся и расплетающиеся провода. И жилой дом прямо за вокзалом. Две простыни, сохнущие на балконе третьего этажа. Неподвижно белеющие в полном безветрии.