Читать «Николай Рерих» онлайн - страница 235

3

Бомбей встретил влажной жарой, особенно тяжкой после легкого воздуха Кулу. Бомбей встретил белой набережной, синевой океана, суетой и нищетой великого порта. Тщательно упакованные рулоны, ящики, свертки были сданы в бомбейскую таможню — до погрузки на пароход. Десять лет ждали они погрузки. Десять лет ждали Рерихи возвращения. Жили в Бомбее, жили под Калькуттой. Радовались наступлению мира в Индии — в Республике Индии. Глава правительства Джавахарлал Неру. Огромная страна начинает строить свою новую жизнь. Огромная страна провожает в последний путь махатму Ганди.

Тридцатого января 1948 года соотечественник выстрелил в него из револьвера несколько раз, почти в упор. Тело Ганди возложили на костер сандалового дерева, пепел, согласно обычаю, опустили в реку. На месте кремации в Дели поставили каменную плиту с надписью: «Есть истина». У погребального костра махатмы стоит Джавахарлал Неру. В толпе, среди тысяч людей — Рерихи.

Елена Ивановна умерла под Калькуттой, в 1951 году. Ее похоронили на склоне горы, на могиле воздвигли белую ступу-субурган, полусферу, увенчанную шпилем. Видная издалека среди разросшихся деревьев, ступа напоминает о Ладаке, о Сиккиме, о Тибете — о всех путях, где проходили караваны Рерихов.

В 1957 году картины были погружены на пароход, отходивший из Бомбея в Одессу. Юрий Николаевич, Людмила, Ираида смотрели с верхней палубы на отходящий за корму белый полукруг набережной, на провожающих, которые, как водится, махали платками вслед пароходу. Было страшно распаковывать картины — вдруг за десять лет они пожухли, потрескались, вдруг краски отошли от полотна в бомбейской духоте и влаге? Но картины были невредимы.

Москвичи, ленинградцы, киевляне, рижане, тбилисцы выстраивались в длинные очереди у входа на выставки Рериха. В 1960 году Юрий Николаевич передал триста пятьдесят работ Русскому музею Ленинграда, шестьдесят работ — картинной галерее Новосибирска. Там постоянная выставка Рериха. Там сторожит землю Настасья Микулична; на берегу потока сидит отшельник, погруженный в размышления. Розовеют, синеют, золотятся на солнце Гималаи.

Последние работы, гималайские, перекликаются с «Гонцом» Третьяковской галереи, с «Идолами» и «Заморскими гостями» Русского музея, с «Соглядатаями» г. Горького, с «Сокровищем Ангелов» Смоленска, с «Колдунами» Киева, с «Весной Священной» Театрального музея, с «Пер Гюнтом» Музея Художественного театра. Нет почти картинной галереи в России без картины или эскиза Рериха.

Картины осеняют спокойный кабинет Юрия Николаевича в квартире на Ленинском проспекте: натянул тетиву Гэсар-хан; Будда нисходит на дно морское; розовеют, отливают синевой цепи Гималаев.

Здесь много книг, но основную, редкостную библиотеку индийских, тибетских, монгольских книг Юрий Николаевич передал Институту востоковедения, где он заведовал сектором.

Юрий Николаевич много работал, руководил работой молодых ученых, будущих ученых — аспирантов. Подготовил к печати древнеиндийский памятник «Дхаммападу», мечтал о продолжении «Biblioteca buddhica», о цикле новых работ по лингвистике Азии, по ее истории, культуре, искусству. Собственные его работы издавались в Нью-Йорке, в Париже, в Праге, в Лондоне, в Индии; теперь он готовил их к изданию в Москве.