Читать «Николай Рерих» онлайн - страница 234

Беженцев деловито останавливают на дорогах — иногда отводят расстреливать в сторону, иногда тут же неумело режут кривыми ножами, закалывают самодельными копьями.

В стране, где чтят коров и не едят мяса, где разметают перед собою землю метлой — чтобы ненароком не убить червя или мошку, — идет религиозная резня. Гибнет пятьсот тысяч людей; пожары сметают селения, от них не остается даже печных труб, за неимением печей. Почитаемый всей страной махатма Ганди произносит речи, умоляет, объявляет голодовку в знак протеста — резня продолжается. Запах гари и гниения стоит над Индией. Над Пенджабом, где так много мусульман. Над благословенной долиной Кулу.

Крики достигали дома Рерихов, Николай Константинович спрашивал: почему кричат? Домашние отвечали: это медведей гоняют из садов. Он верил: медведи действительно спускались с гор в благословенную долину Кулу, когда поспевали фрукты. Он верил, потому что не мог встать с постели.

Летом началось острое сердечное заболевание. Осложнилось воспалением легких. Тридцать лет назад исцелил сосновый ладожский воздух. Сейчас не мог исцелить хвойный воздух Кулу. Болезнь томила одышкой, охватывала слабостью. Болезнь уводила то на Университетскую набережную, то в нью-йоркский небоскреб на берегу реки, то в «Извару», то к розовой, светящейся Канченджанге.

— На Васильевском славном острове…

— О, линии!

— У вас Аполлон-то француз…

— Это вот они в мастерскую ходить будут…

— …Восстал род на род…

— Пусть ваш гонец очень высоко руль держит, тогда доплывет…

— Из древних чудесных камней сложим ступени грядущего…

— На мосту чрез синий Волхов…

— Лама, прекрасный лама, расскажи мне о Шамбале…

Повсюду сочетались две темы — Русь и Гималаи…

— О русская земля! Уж ты за холмом!..

— Шивам. Сатьям. Сундарам…

— На мою долю пало играть на этом пиру, и я сделал все, что мог…

— О русская земля!..

Картины и рукописи были добротно упакованы в дальнюю, последнюю дорогу. В окне виделись горы — то синие, то розовые, то золотые.

Ночью в окно светили огромные звезды, шум воды становился слышнее. Домашние дежурили у постели. Издали слышались крики.

— Медведей пугают. В этом году хороший урожай.

— Сторож! Сколько ночи? Сторож! Сколько ночи? — Приближается утро, но еще ночь…

В саду сложили костер из душистого сандалового дерева. На костер положили умершего. Вспыхнуло легкое пламя, объединившее древнеславянское и индийское погребение. На месте сожжения поставили тот серый приметный камень, до которого доходил Николай Константинович во время прогулок.

Надпись на камне гласит, что здесь было предано сожжению тело великого друга Индии Николая Рериха. Дата указана согласно двум летосчислениям: 30 магхар 2004 года Викрам эры и — 15 декабря 1947 года. Традиционным обрядовым, священным восклицанием — ОМ РАМ — заканчивается эта надпись.

Сотни упакованных картин снесли кулутинцы на руках к автомобильной дороге. Семья вышла из дома над Биасом. Затворилась дверь.

Семья двинулась в путь, который определил Николай Константинович. В Россию.