Читать «Духовные упражнения» онлайн - страница 90

Говорит Валаам, сын Веоров, говорит муж с открытым оком, говорит слышащий слова Божии, имеющий ведение от Всевышнего, который видит видения Всемогущего, падает, но открыты очи его (Чис. 24:15–16).

У каждой иконы есть своя музыка. Она идет откуда-то из глубины. Достаточно затаиться, разрешить образу говорить и быть готовым слушать. И будет чудо: обнажится сокровенная жизнь образа, икона зазвучит и даже запоет. Только один образ всегда молчит, потому что художник удалил из него все, что может проговориться. Творение болтливо, и если ты дерзаешь написать портрет Того, Кто не создан, будь готов принять Его оглушительную немоту.

Преподобный Андрей Рублев, скромный инок Сергиева монастыря, писал икону в похвалу своему наставнику, который с детства посвятил себя служению Святой Троице.

— Как написать образ Троицы?

— Есть канон: явление ангелов у дуба Мамврийского старцу Аврааму. Это традиционное изображение, богатое своим библейским символизмом, многофигурное и избыточное. Вот ангелы с посохами, вот дуб, и шатер, и старушка Сарра, и упирающийся теленок, которого вяжут отроки патриарха. Известный сюжет! Икона гостеприимства!

— Разве преподобный Сергий служил гостеприимству? Он был назван обителью Святой Троицы — Отца и Сына и Духа Святого — Бога, сотворившего этот мир, спасшего, освятившего и усыновившего все сотворенное. Только Сам Бог не сотворен. Он не часть этого мира, и, если кто-то решится писать Троицу, он должен создать портрет Творца, «не обремененного творением».

И преподобный Андрей решился. На иконе Троицы нет ни Авраама, ни Сарры, ни слуг. Есть три ангела, поразительно схожих друг с другом, и только внимательно всмотревшись, начинаешь их отличать.

Удивительная пластичность фигур! Трое за столом. С достоинством старцев и изяществом юношей. В центре Некто в одеждах Христа — красная рубашка и лазурный плащ. Если это Христос, почему его иконный лик так необычен? Где мягкая бородка и длинные волосы галилейского странника?

Инок Андрей писал Троицу, творящую мир. Художник «схватил» тот «момент», когда тварного мира еще нет, а значит, и вовсе ничего нет. Кроме Бога. Поэтому от иконы Троицы исходит такое неожиданно оглушительное молчание. Некому шуметь. Творение не вошло в бытие, оно покоится в добытийной дреме. Мир вот-вот появится. Его еще нет, но Богу уже открыты все пути сотворенного космоса, и Ангел в одеждах Христа благословляет Чашу с головой жертвенного животного — жест, в котором весь Новый Завет, все евангельские истории от Рождества до добровольной Крестной Жертвы, Пасхи, Вознесения и Второго Пришествия. В этом благословении — добровольное согласие Творца разделить Свою Жизнь с жизнью тварного мира, желание Воплощения — необратимого и таинственного, готовность к жертве и смерти.