Читать «Черный хлеб» онлайн - страница 20
Мигулай Ильбек
— Ох, здорово! Ох, здорово! — восторженно шептала Сэлиме при каждом взмахе.
Она и сама косила неплохо, не всякая сверстница могла потягаться с нею в этом деле, но, беря у Тухтара косу, девушка заволновалась: не хотелось ей показаться перед ним неловкой, неумелой.
— Хватит, пожалуй. Воз уже есть, — сказала она, закончив свою полосу, и вытерла оборкой фартука разгоряченное потное лицо.
— Умаялась? — заботливо спросил подошедший Тухтар. — Оставим до следующего раза. Придешь еще со мной? Волков не побоишься?
— С тобой мне ничего не страшно, — ласково взглянула она в его глаза.
— А может, ты просто так, для забавы говоришь?
Девушка отрицательно покачала головой.
Некоторое время они молча стояли друг против друга. Сэлиме, потупившись, перебирала пальцами кончики платка, Тухтар внимательно разглядывал на ладони крохотную царапину.
— Тухтар! А кто же за нас траву сгребать будет? — спросила девушка и тихонько рассмеялась… — Ну-ка, давай приниматься за дело. Этак мы до самого вечера не управимся.
Трава слегка пахла медом и парным молоком. Возиться с ней было очень приятно. Работа подвигалась быстро.
Домой возвращались по узенькой межевой стежке. Шли медленно, молчали.
Сэлиме задумчиво покусывала травинку. Сколько парней в деревне, но ни к одному не лежит душа. Только к Тухтару. Почему так? Особенный он какой-то, не похожий на всех. Другие парни только «гы-гы» да «гы-гы», руки в боки, грудь колесом, нос к небесам — вот, мол, мы какие, любуйся. Выбирай, не зевай, не упускай своего счастья. Откажешься — жалеть будешь. Мы себе цену знаем. А ей смотреть на таких противно.
Тухтар совсем другой. Ласковый, заботливый, скромный. А на нее всегда смотрит, как ребенок на какую-нибудь красивую диковинку. Кажется, что если бы можно было, то взял бы Сэлиме бережно-бережно в руки и спрятал за пазуху, к самому сердцу.
Такой никогда не обидит, беречь будет всю жизнь, жалеть, ни одного грубого слова не скажет. Давеча увидел, что она устала, — сразу забеспокоился, опечалился. Ругал себя за то, что дал ей косу. А вот отец только и ворчит на мать: «Бездельничаешь, бездельничаешь». Еле на ногах она порой держится, а он знай свое: «Дела не вижу». Да и другие женщины от мужей доброго слова не слышат, только попреки да оскорбления. А иные и с синяками иногда ходят.
Нет, Тухтар не такой, как все, не такой. Посмотрит — и сразу на душе весело становится, как в солнечный весенний день. И Сэлиме будет его беречь. Будет ласковой-ласковой.
«Тю-лю-лю! Лю-лю!» — звонко защебетала какая-то птица.
«А ты откуда все знаешь? — улыбнулась Сэлиме. — А коль проведала, так помалкивай, не будь сплетницей».
Птаха не унималась.
«Ну и болтай себе на здоровье! Не боюсь!»
Задумчиво шелестела трава. Ласково льнули к ногам ромашки, осыпая икры золотистой пыльцой. На розовых цветах клевера покачивались бархатистые важные шмели. Весело порхали разноцветные мотыльки.
— Тухтар, а почему ты никогда не бываешь на хороводе? — неожиданно спросила Сэлиме.