Читать «Мю Цефея. Игры и Имена» онлайн - страница 33

Сергей кивнул.

— Тоже может быть. Вообще, что произойдет, когда искусственный интеллект получит самосознание, невозможно предсказать в принципе.

— Почему?

— Прикол в том, что все чувства, которые ты испытываешь, идут из глубокой древности, когда ты был маленькой мышкой или кем-то таким. То есть из биологии. Любовь, ненависть, честь, уважение — вот это все идет из самых базовых биологических реакций. А у робота их нет. На каком основании он будет принимать решения, нам неведомо.

— Но человек с рождения их тоже не имеет.

— Ну как сказать… Какие-то базовые вещи имеет. В ДНК прописано.

— Почему тогда нельзя прописать их роботу?

Сергей задумался.

— Слушай, я не знаю. Может быть, и можно. Но у него все равно нет детства. Человека ведь в подавляющем большинстве своем формирует опыт.

— Почему роботу нельзя так же давать информацию? Сделать ему искусственное детство?

Старший поднял руки.

— Сдаюсь! Я ничего не знаю про роботов.

— Во-о-от! И получается, что мы имеем такого же человека, только свободного от морали и имеющего неограниченные возможности. Все упирается в контроль. Правильно, пап?!

Павлов встрепенулся, вынырнул из сумрачных мыслей, навеянных разговором сыновей.

— Конечно! — заявил он. — Вовремя не проконтролировал — червяка сожрали!

Машина, катившая к городу по сумеречному шоссе, ненадолго взорвалась дружным хохотом.

* * *

Потоптавшись немного по пустой квартире, Павлов не выдержал, собрался и пошел к метро. Благо, ехать было недалеко.

С тех пор как «Площадь Гагарина» закрыли на ремонт, людей на станции «Ленинский проспект» стало поменьше. Не то чтобы Павлова это слишком напрягало, он выходил здесь лишь по случаю — рядом находились несколько интересных магазинов. Но глаз все равно отмечал этакую человеческую разреженность, непривычную предтечу запустения, от которой становилось не по себе. Хотя, казалось бы, в этом городе уже давно никто не любит толпы.

Павлов пролез под черно-желтую полосатую ленточку, сунул покосившимся отдыхающим работягам корочки Роскачества. Корочки не имели здесь никакой силы, но вникать никто не стал. Немного послонявшись у перехода между станциями, не решаясь пройти дальше, Павлов для вида спросил:

— Как протекает?

— Не протекает ничего, — миролюбиво ответил кто-то. — Все сухо и комфортно.

Павлов усмехнулся.

Динамик под потолком зашуршал, ожил и начал что-то бормотать.

— Опять тестируют, — сказал тот же мужик. — Вчера только проложили. А звук — дрянь.

Остальные тоже оживились.

— Причем отдельную линию к каждому, — подал голос один. — Сам тянул. Зачем — непонятно.

— Эксперимент какой-то, говорят, — сказал другой.

— Да пилят, как обычно! — воскликнул третий.

Бубнеж над головой оформился в негромкие слова, настолько трескучие, что разобрать их получилось не сразу. А когда получилось, по спине Павлова вдруг пополз неприятный холод.

— Стой… — повторял женский голос, ждал пару секунд и повторял: — Стой… стой…

Павлов оглянулся. Рабочие, похоже, не придавали никакого значения этой литании. А возможно, просто не разбирали слов.

Конечно, с ними же роботы не разговаривают.