Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 25

— Что?

— «А ты в постель не писаешься?» «Нет, пани, никогда», — был мой ответ. «Попробуй только», — говорит она своим хриплым от водки голосом. И поворачивается к соседним нарам, на которых тоже пока что была только одна женщина. «Слушай, Боскович, — заявляет она ей, — ты что, не знаешь, что было распоряжение об уплотнении?» А та прикидывается шлангом. «Это еще вилами по воде писано — твои аргументы меня не убеждают».

— И что сделала эта твоя старожилка?

— Ну, дополнительные аргументы у нее нашлись. Она порылась в соломенной начинке матраса и вытащила оттуда кусок загнутой проволоки с ладонь величиной, с заточенным концом. Оперлась рукой о койку соседки и приставила острие к ее шее. И этот аргумент, я полагаю, оказался вполне убедительным. Соседка изо всех сил согласно закивала. От страха глаза у нее так выкатились, что чуть не упали вниз с физиономии! — и Дита засмеялась.

— Меня это совсем не веселит. Такая ужасная женщина! Господь ее покарает.

— Ну, я как-то слышала от обойщика-христианина, чья лавка расположена на первом этаже нашего дома, что Господь пишет прямо, но кривыми строчками. Может, скривленные проволоки тоже годятся. Я ее поблагодарила и представилась: «Меня зовут Эдита Адлерова. Возможно, мы еще станем хорошими подругами».

— И что она тебе ответила?

— А ничего. Должно быть, она решила, что и так потратила на меня слишком много времени. Она просто отвернулась к стенке, оставив мне полоску матраса шириной в четыре пальца, чтобы я легла валетом — головой к ее ногам.

— И больше ничего тебе не сказала?

— С тех самых пор она больше ни слова мне не сказала, Маргит. Веришь?

— Ах, Дитинка. Я теперь уже во что угодно могу поверить. Да поможет нам Бог.

Настало время ужина; девочки прощаются и расходятся по своим баракам. Уже полностью стемнело, и лагерь освещают только тусклые желтые фонари. Взгляд Диты останавливается на двух капо, беседующих возле двери барака. Отличать их она умеет — по лучшей, чем у остальных узников, одежде, по коричневому браслету спецзаключенного, по вышитому треугольнику, который показывает, что эти двое не евреи. Красный треугольник носят политзаключенные, большинство из которых либо коммунисты, либо социал-демократы. Коричневый — для цыган. Зеленый — для обыкновенных преступников и рецидивистов. Черный — знак разного рода асоциальных элементов, которыми считаются умственно отсталые и лесбиянки. Гомосексуалы носят розовый треугольник. В Аушвице большой редкостью являются капо с розовыми или черными треугольниками, потому что их носители — низшая категория заключенных, почти что на уровне евреев. Но в секторе ВНЬ исключения являются правилом. Один из двоих беседующих капо — мужчины и женщины — носит на рукаве розовый, а другой — черный треугольник; по-видимому, здесь с ними больше никто разговаривать не желает.