Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 224
Антонио Итурбе
— Ну, свести с ним знакомство было не так-то легко. Он почти все время сидел в своей комнате. Да, по пятницам он проводил беседы, устраивал спортивные мероприятия, когда возникала какая-то проблема — появлялся и решал ее, со всеми всегда был очень любезен... Но вскоре снова уходил в свою комнату. Как будто хотел ото всех отгородиться.
— Как ты думаешь, он был счастлив?
Дита поворачивается лицом к подруге и недоуменно смотрит на нее.
— Ну и вопросы у тебя, Маргит! Да кто же может это знать? Не знаю... но мне кажется, что да. Ему было нелегко, конечно, но ему нравились разные вызовы. И он никогда не отступал и не сдавался.
— Ты им восхищалась, правда?
— Ну а как можно не восхищаться человеком, который научил тебя быть храброй?!
— Но... — Маргит осторожно подбирает слова, потому что знает, что сейчас скажет нечто такое, что может быть неприятным, — ведь в последний момент Хирш на самом деле отступил, до конца не пошел.
Дита глубоко вздыхает.
— Я много раз думала о его смерти. Мне говорили то одно, то другое. Но мне кажется, что чего-то в этой истории все же не хватает, есть в ней что-то странное, что никак не встает на место. Чтобы Хирш, да сдался? Не-е-е-ет...
— Но ведь регистратор Розенберг видел своими глазами, как он умирал...
— Нуда...
— С другой стороны, мне приходилось слышать, что полностью доверять Розенбергу тоже не стоит...
— Да уж, столько всего говорят... Но я думаю, что тем вечером, 8 марта, что-то случилось. Что-то такое, что изменило все. Плохо то, что его самого об этом уже не спросишь.
Дита умолкает, и Маргит несколько секунд тоже ничего не говорит.
— И что же с нами теперь будет, Дитинка?
— Этого никто не знает. Так что можно даже не особенно беспокоиться. Мы с тобой все равно сделать ничего не сможем. А если кто-то решит устроить восстание, так мы об этом всяко узнаем.
— Думаешь, будет мятеж?
— Нет, не думаю. Если ничего такого не случилось при Фреди, то без него точно не будет.
— Мы должны молиться.
— Попробуй.
— А ты не будешь?
— Молиться? Кому?
— Как это кому? Господу Богу, конечно! И тебе тоже лучше бы помолиться.
— Сотни тысяч евреев молятся, начиная с 1939 года, но что-то он их так и не расслышал.
— Возможно, мы мало молились или не с такой силой, чтобы Он нас услышал.
— Слушай, Маргит. Бог ведь без труда выясняет, что ты, к примеру, пришивала пуговицу к сорочке в субботу, дабы за это тебя наказать, но при этом умудрился так и не узнать, что здесь убивают тысячи ни в чем не повинных людей, а другие тысячи держат за колючей проволокой и обращаются с ними куда хуже, чем с собаками? Ты на самом деле думаешь, что он остается в неведении?
— Не знаю, Дита. Это грех — задаваться вопросом, почему Бог совершает то, что совершает.
— Ну ладно, значит, я грешница.
— Не говори так! Бог тебя покарает!
— Еще больше?
— Ты попадешь в ад!
— Не будь такой наивной, Маргит. Мы уже в аду.
По лагерю электрическими угрями змеятся слухи. Говорят, что селекция — не более чем трагикомедия, что убьют всех. Другие верят, что селекция все-таки будет, что цель — отобрать рабочую силу, а остальных — в топку.