Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 161

Сказать она ничего больше не может. Да к этому и добавить нечего. Она падает на табуретку и начинает рыдать.

Кто-то не хочет ей верить, кто-то не знает, что и думать, но в бараке появляются и другие ассистенты с помертвелыми лицами, и вот уже стираются улыбки детей, смолкают песенки, сворачиваются игры. На детских личиках читается скорее страх, чем печаль. Дрожь пробегает по сотням спин. За эти последние шесть месяцев смерть ни разу не вошла в блок 31. Им удавалось чудо — сохранять жизнь каждого ребенка. А теперь творец этого чуда погиб. И все хотели знать: как, почему? Но в глубине души у каждого был другой вопрос: что станет с ними без Фреди Хирша? Слышатся свистки и резкие команды по-немецки, требующие немедленно прибыть к баракам для вечернего построения.

Лизль поджидает Диту. Заключает ее в объятия. Уже все знают, что Хирш умер. Матери и дочери нет необходимости что-то говорить, им достаточно прижаться друг к другу щеками и крепко-крепко закрыть глаза.

Новая блокэлътестер их барака вспрыгивает на идущую над полом и пересекающую весь барак трубу отопления и требует тишины с такой злостью, что разговоры и шушуканья умолкают. Она еврейка, ей чуть меньше восемнадцати лет, но теперь у нее — власть. Это она будет раздавать порции супа и пайки хлеба. Больше она не будет голодать, больше ей не придется носить деревянные сабо, от которых пахнет гнилью, потому что на утаенные при разделе хлеба пайки она сможет купить на черном рынке сапоги. Поэтому она не позволит себе ни малейшего колебания: если камп капо, главный капо зоны, или эсэсовцы захотят, чтобы она кричала, она будет кричать. И если ей велят пороть людей плеткой, она будет пороть. Более того, она закричит и начнет пороть еще до того, как ее об этом попросят. И с удвоенной силой, чтобы не проиграть. Для начала она, пересыпая свою речь ругательствами, орет о том, что выходить из барака запрещено до завтрашнего сигнала на утреннее построение. В любого, кто окажется за стенами барака, будут стрелять.

Столько времени мечтая о койке только для нее одной, теперь, когда Дита лежит на нарах без соседки, уснуть она не может. В Биркенау ночь, в лагере тишина, снаружи доносятся только свист ветра и монотонное гудение электрического тока в проволочной ограде. Дита беспокойно ворочается и думает о том, не скучает ли по ней женщина-медведица Лида. Так долго мечтать спать одной, и вот — она то ли не умеет, то ли не может. Наконец она слезает со своей койки и забирается на нары своей мамы, которой теперь тоже не нужно делить с кем-то матрас. Дита устраивается калачиком возле матери, как когда-то давно, когда она была еще маленькой девочкой и, если ей снился кошмар, забиралась в родительскую постель, потому что там уж точно ничего плохого случиться с ней не могло.