Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 145

— Почему нет? Он же немец.

— Капитан Менгеле! Как вы только осмеливаетесь утверждать, что какой-то вшивый жидовский кобель принадлежит к славной германской нации?

— Ну, вы можете называть его как вам заблагорассудится, но в личном деле небезызвестного Хирша указано, что родился он в Аахене, земля Северный Рейн. А как известно, это Германия.

Шварцгубер чуть ли не испепеляет своего собеседника взглядом. Менгеле легко читает его мысли: комендант не намерен спускать ему дерзости, но доктор не тревожится, поскольку замечает в своем начальнике некую опаску. Ему хорошо известно, что с доктором нужно обходиться с превеликой осторожностью, поскольку у того имеются очень влиятельные друзья в Берлине. В глазах коменданта лагеря различим блеск затаенной злобы, как будто он облизывается, предвкушая тот момент, когда счастливая звезда доктора закатится и он сможет-таки позволить себе это удовольствие — раздавить докторишку, как таракана. Однако Менгеле хранит спокойствие и любезно улыбается. Такой момент никогда не наступит. Он всегда идет на шаг впереди всех этих вояк, которые на самом-то деле так ничего и не поняли и толком не знают, за что сражаются. А вот он знает. Лично он сражается за то, чтобы стать знаменитостью. Для начала он возглавит Немецкий фонд научных исследований, а потом кардинально изменит развитие медицины. А в конечном счете — развитие всего человечества. Йозеф Менгеле знает, что он не какой-то там маленький униженный человек; унижения он оставляет слабым.

История преподаст ему урок. Самая большая слабость, несомненно, именно та, что свойственна сильным: им свойственно в конце концов уверовать в собственную непобедимость. Сила Третьего Рейха — его слабость: поверив в свою неуязвимость, он наоткрывал столько фронтов, что они непременно приведут к его падению. В небе над Аушвицем уже можно видеть самолеты союзников, а вдали слышен грохот первых бомбежек.

Никому не удается избежать слабости.

Не является неуязвимым и Фреди Хирш.

Это происходит спустя несколько дней. После окончания последних послеобеденных занятий, когда барак пустеет, Дита торопливо собирает книги. Она заворачивает их в кусок брезента, призванный уберечь томики от контакта с землей, и направляется в комнатку блокэлыпестера, чтобы уложить их в тайник. Ей хочется как можно скорее увидеться с мамой, чтобы уберечь ее от одиночества.

Она стучится в дверь, голос Хирша приглашает ее войти. Она застает его сидящим на единственном в этой каморке стуле, как и в другие дни. Но сегодня он не работает над своими докладами. Руки его сложены на груди, взгляд потерян. Что-то в нем изменилось.

Дита идет к тайнику, закрытом стопкой одеял, и укладывает в него книжки. Руки ее так и мелькают — она торопится, чтобы как можно скорее закончить и не беспокоить шефа. Но когда она уже поворачивается лицом к выходу, за ее спиной слышится голос.

— Эдита...

Голос Хирша звучит как-то тягуче, понуро, что ли, нет в нем сейчас тех звонких вибраций, которые обычно воодушевляют слушающих его ребят. Оборачиваясь к атлету, Дита вдруг видит, что перед ней — безмерно уставший человек.