Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 239

-Я помню. И разве хоть раз, будучи в Кноссе, я отменил этот день?

-Не бывало такого, богоравный, на моей памяти, - ответил Калимах, опуская почтительно голову. - Но, может быть, ты доверишь это дело сыну своему Катрею?

-Разве я тяжело болен, чтобы не быть в состоянии выслушать просителей? - ответил я не терпящим возражения тоном.

Да, во дворце ничего не утаишь. После смерти Минотавра и бегства Ариадны я стал другим. Многие считают, что виной тому - душевная боль от расставания с дочерью. Это правда, мысль о том, что Ариадна любит и счастлива, служит мне слабым утешением. А еще - я устал. Когда знаешь: жить осталось недолго, каждый новый день встречаешь настороженно. Чего еще хотят от меня боги? Почему Танатос не приходит за моей душой? Я жду его, и мне трудно заставить себя думать о земных делах. Но суды меня не тяготили. Даже наоборот, веселили полуостывшее сердце.

-Лавагет Катрей, как подобает наследнику анакта Крита, будет завтра восседать рядом, и я готов преклонять слух к его речам. Ответь, много ли людей желает говорить со мной?

-Нет, великий анакт, - ответил Калимах, ставя передо мной большой ящик. - Их всего два десятка и три человека. Из них двадцать и два - это тяжущиеся с разных сторон. Все они, разумеется, желают принести свои слова к твоим стопам. Но некоторые жалобы, мне кажется, не стоят того, чтобы отвлекать тебя от более важных дел и забот.

-Есть ли у меня заботы важнее, чем благо моего народа и правосудие?

Я сурово посмотрел на писца. За прошедший со времени бегства Ариадны неполный месяц Катрей и так взял в свои руки бразды правления. Даже Калимах напоминает мне, что я зажился!

Тот, почувствовав мое недовольство, потупился и полез в ящик. Достал первый свиток папируса. Уставился на меня преданным, собачьим взглядом. Я рассмеялся - не столько перемене в его лице, сколько собственному гневу. Только что твердил себе, что устал, и заботы царя мне в тягость, а как озлился, едва мне намекнули, что пора уступить трон! Вот так, Минос, не смей лгать самому себе. Ты готов умереть, но желаешь оставить этот мир царем, пред которым смолкают все, и чье слово исполняется тотчас.

Я милостиво улыбнулся писцу:

-Начни же, мой верный Калимах. Без твоих забот слово правды не будет жить на моем языке.

-Да, богоравный анакт, - выдохнул он с готовностью и, почтительно приблизившись, начал читать со свитка.

Я внимательно слушал, время от времени задавая вопросы, иногда просил его обождать и перечитывал написанное сам.

Калимах точен и честен. Он умеет рассказать о деле, показав правоту и неправоту обеих сторон. Люди в устах Калимаха становятся похожими друг на друга, словно тени в Аиде, и с его слов я мог рассудить спор беспристрастно, однако решения свои выносил обычно только после того, как видел самих тяжущихся. Нельзя быть справедливым, не видя человека.

В лампе почти полностью догорело масло, прежде чем Калимах закончил говорить. Я опустил ресницы.