Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 125

Она снова улыбнулась - не той прекрасной, величественной улыбкой, которая подобает владычице острова и царице, а просто, словно обычная поселянка, дождавшаяся возвращения своего мужа с поля. От нее пахло яблоками, прогретой землей и солнцем, и на обычно бледных щеках играл густой, розовый, ровный румянец. Я заключил ее в объятия и припал к ее губам в долгом поцелуе.

-О, пусть боги позволят тебе, мой любимый, подольше пробыть со мной! - истово прошептала она.

-Да будет так, - произнес я.

Пария, дождавшись, когда я отпущу ее, оправила сбившееся ожерелье и сказала:

-Минос, не откажи мне еще в одной просьбе. Принося жертву орам, почти также и харит. Я молилась богиням, оберегающим женскую прелесть, чтобы они вложили в сердце моего богоравного супруга мысль подольше задержаться на острове. Не подумай, что я упрекаю тебя, Минос. Твои заботы важнее женской радости. Но среди богинь нет никого счастливее меня, когда ты рядом, анакт моего сердца.

Каждое слово, срывавшееся с губ хозяйки острова, казалось, только что родилось в ее груди. Но скольким смертным, бывшим царями этой земли, Пария говорила такие же слова? Конечно, она никогда не скажет мне об этом. Да и я никогда не расспрашивал ее, и не стану.

Я старею. По молодости лет эти мысли просто не приходили мне в голову. Я был дерзок и, по свойственной юношам самоуверенности, островных богов не страшился. Мне казалось само собой разумеющимся, что бессмертная нимфа согласилась разделить со мной ложе, что она назвала меня царем и склонилась к моим коленям. Но Пария была старше меня. Миноса еще не было на свете, а хозяйка Пароса уже жила. Она помнила первых анактов Крита. И до моего появления на ее острове другие смертные делили ложе с ней - может быть, более мудрые и отважные, чем я, может быть, более дорогие ее сердцу. Но Пария никогда не напоминала мне о них. Она держалась со мной, как с единственным, обожаемым и почитаемым владыкой. В ней не было рабства или подобострастия. И все же, подле нее я невольно чувствовал себя самым мудрым, могучим и прекраснейшим из мужей.

И я в который раз подивился ее взлелеянному веками женскому разуму. Мужчины любят слышать от своих жен умелую лесть. И покорная, кроткая жена имеет над мужем больше власти, чем та, что дерзает в открытую утвердить над супругом свою волю. Бритомартис билась со мной и была побеждена. Пасифая спорила, и я всегда поступал по-своему. Теперь Бритомартис бежала с острова. После смерти Пасифаи больше никто из критян не видел ее. И Посейдон, которого оберегала Пасифая, уступил Зевсу. А что на Паросе? Да, здесь чтили Зевса-Лабриса. В честь него совершались жертвоприношения, был построен пышный храм. Но разве могла любовь к нему сравниться с благоговением, которые местные жители испытывали перед Парией? На острове были приняты мои законы, но владыки Пароса жили своим умом. Полагаю, именно по совету своей мудрой матери басилевс Эвримедонт никогда не спорил со мной. Но я покидал Парос, и царь острова поступал против отцовской воли. Я узнавал об этом спустя много времени, когда изменить что-либо был не в силах, а поскольку, выполняя очередную волю Зевса, успевал к той поре сам хлебнуть горя через край, то и гневаться на сына не мог. Иногда даже радовался, что паросцы не платят кровавой дани за мои дела. Когда я запретил жертвовать людей Посейдону, Эвримедонт подчинился запрету, но, по совету матери, все же посвятил свою старшую дочь Перибею владыке морей. Она разделила с необузданным богом ложе, и Катаклизм, опустошивший мои владения, обошел Парос стороной. Посейдон не оставил без внимания и Навсифоя, родившегося после этой ночи: подарил Перибее и ее сыну чудесный остров Схерию, где-то вдали от моих владений. Помню, анакт Навсифой однажды навещал дворец в Кноссе и приносил дары. Люди, прибывшие с ним, феаки, оказались отменными мореходами. Они не просто знали и любили море, но были едины с ним, словно дельфины или чайки. А вот хороших воинов среди них не нашлось. Я сказал об этом Навсифою, но он только рассмеялся: