Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 105

-Твой божественный отец умен, но не мудр, - сказала царица. - Он готовит вас к постоянному бою. Но побеждает не сильнейший телом. Чаще - сильнейший духом. Умей выжидать...

И она пошла прочь, покачивая узкими бедрами. Широкая юбка с оборками колыхалась яркой волной, и черные, посыпанные золотой пылью локоны шевелились, как змеи.

Я осторожно взял мертвого скорпиона, долго разглядывал блестящее зеленоватое тело своего учителя, и вдруг понял, что мне очень жаль эту подлую и опасную тварь. Я ощущал родство именно с этим скорпионом - не с победителем. Мне так же не хватало выдержки в стычках с братьями и приятелями, и я охотно вернул бы ему жизнь, отнятую только потому, что понадобилось дать урок мальчику по имени Минос. Что ни говори, с ним поступили несправедливо!!!

Наверное, мои мысли были слишком искренни. Мне на мгновение привиделся узор: причудливо переплетенные линии, но все они не могли скрыть от меня главную - спираль, закрученную влево. Я взглядом легко проследил её от центра. Скорпион в моей руке вдруг резко задергался и сделал попытку ужалить меня. Я вздрогнул и отшвырнул его. Тот проворно юркнул в щель.

Я растерянно поглядел ему вслед и, поняв, что сам оживил его, напугался: отец мой Зевс говорил, что умершее не должно возвращаться к жизни - таков закон. Я нарушил закон своего отца.

Минос. (Кносс. Первый год восемнадцатого девятилетия правления царя Миноса, сына Зевса. Созвездие Овна)

Я заглянул напоследок в зеркало. Как себя ни чувствуй, а подданные должны видеть перед собой вечно юного, благополучного, полного сил сына бога, которому не страшно время.

Банщику и брадобрею удалось сделать почти чудо: там, где они не смогли мягко удалить подсохшую коросту с ожогов и ранок, она была так ловко припудрена, что при неярком освещении масляных плошек не бросалась в глаза; припухшие веки и черные круги под глазами скрывали сурьма и пудра. Я с сожалением потрогал укороченные волосы. Ничего не поделаешь - солнце и горячий пепел сильно опалили их. Но брадобрей так искусно завил и уложил оставшиеся локоны, что они казались пышными и здоровыми, а густо пробившуюся за последнюю неделю седину подчеркнул серебряной пылью так, что она даже украшала меня.

Я ласково улыбнулся мастерам и, поправив ставший слишком свободным пояс, направился в Северный двор, где собрались для жертвоприношения Зевсу мои придворные. Возложив на голову дубовые венки и дав знак флейтистам играть, мы приступили к совершению гекатомбы.

Возгласив благодарности Зевсу, я собственными руками осыпал каждого быка из сотни ячменем и солью и, подойдя к самому крупному сзади, коротко и сильно ударил топором-лабрисом по темени. Мой помощник проворно ухватил его за рога, рывком запрокинул и коротким, верным ударом топора быстро рассек артерии и дыхательное горло. Кровь хлынула на плиты дворика и потекла к желобу, удалявшему её из святилища. Геракл, сыновья и вельможи усердно трудились над остальными быками. Слушая их предсмертный рёв, я все еще сокрушался при мысли, что на этом месте не стоит белоснежный гигант, посланный мне Посейдоном. Помощники уже сложили костры из сухих дубовых дров. Распластав туши на спинах, рассекали утробы, вынимали требуху, сдирали шкуры, отделяли бедра и жир, чтобы возложить на костер. Я, обильно полив неразбавленным вином дрова и мясо, принял факел и запалил костер. Ветер раздул огонь, и пламя быстро охватило сухие ветви. Запахло жареным мясом. Дым возносился прямо к небесам - Зевс благосклонно принимал мою жертву.