Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 46

О событиях в Ливонии Мстислав мог быть достаточно подробно проинформирован еще находясь в Торопце, городе, расположенном в верховьях Даугавы (Западной Двины) и традиционно вовлеченном в пограничные конфликты соседних Полоцка, Смоленска, Пскова, а теперь и Литвы. Фактически первым мероприятием Мстислава в качестве новгородского князя было обновление крепостных стен соседних с Торопцом Великих Лук, а также административное реформирование пограничных земель. Еще в 1200 г. лучане самостоятельно совершали поход в Латгалию, то есть выступали почти самостоятельными участниками в борьбе за контроль над прибалтийскими землями. Хотя, конечно, само возникновение их города (первое упоминание — в 1167 г.) было обусловлено его пограничным положением с Полоцким княжеством, в описываемое время все более подпадавшим под литовскую зависимость.

После перестройки оборонительных укреплений Великие Луки были объединены с Псковом под рукой одного князя — Мстиславова брата Владимира, который теперь выступал единственным ответственным за все южные (с Полоцком, Литвой) и западные (с Эстонией, Латгалией) рубежи Новгорода. Почти одновременно с этим происходит вполне условное, но заметное размежевание зон ответственности Новгорода и Пскова в Прибалтике. Новгороду отходят земли Северной Эстонии (Вирония), Води, Ижоры и Карелии. Области Южной Эстонии (Уганди, Вайга и отчасти Сакала) и Северной Латгалии (Талава, Атзеле) в связи с географической близостью оказались под преимущественным контролем Пскова, который в эти годы приобрел не только «элементы самостоятельности» в отношениях с Новгородом, но и собственного князя.

В общем и целом можно сказать, что значение Пскова и как административно-политического, и как военно-оборонительного, и как торгового центра начинает неизменно и неукоснительно расти именно в первые годы XIII в., что со всей очевидностью следует связать с колонизационным обустройством Прибалтики, превратившейся в короткие сроки из отсталого языческого захолустья в важнейшего транслятора западноевропейской торговой, церковной и военной активности. Выделение для Пскова отдельного князя следует связать уже с самым началом правления Мстислава Мстиславича в Новгороде. Продолжением этих мер по обустройству границ явились и первые походы на чудь.

Если следовать логике летописного изложения, то еще в конце 1209 г. князь Мстислав совершил краткий рейд в эстонскую Виронию:

«Ходи Мьстиславъ на Чюдь, рекомую Торму, с новгородци, и много полониша, а скота бещисла приведе».

А через несколько месяцев, в начале 1210 г., князь Мстислав совершил тот самый знаменательный поход в Уганди, который и отметил в своей хронике Генрих Латвийский. Русские летописи повествуют о нем следующим образом: