Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 176

Действительно, факт дарения «Псковской земли» дерптской церкви налицо. Однако как показала недавно Е. Л. Назарова, это был вынужденный акт, произведенный под давлением со стороны епископа Германа. Последний неоднократно поддерживал Ярослава в борьбе за новые земли на Востоке, и теперь потребовал расплаты. Ордену причиталась половина передаваемого имущества. Назарова склоняется к тому, что акт дарения имел место еще до нападения на Изборск и Псков, отчего предпринятый поход «должен был трактоваться не как вторжение в соседнее государство, с которым в 1234 г. был заключен мирный договор, а как введение войск сеньором во владения своего вассала с согласия последнего». Аналогичную позицию занимают и другие современные исследователи.

Следует, однако, заметить, что версия о Герпольте-Ярославе имеет и много изъянов. Во-первых, акт дарения Пскова сам по себе не сохранился; не сохранилась и грамота 1248 г., в которой он упоминается; только спустя полстолетия грамота 1248 г. была процитирована в документе 1299 года. Непонятно даже, идет ли речь о грамоте или об устном акте дарения. Большая цепочка цитирований позволяет допустить любую ошибку в имени дарителя. То же можно сказать и о припоминании в ЛРХ. Е. Л. Назарова допускает, что автор ЛРХ «мог домыслить и сам факт передачи власти в Пскове русским князем Ордену, чтобы тем самым обосновать законность захвата города рыцарями». Во-вторых, в грамоте о дарении псковских земель князь назван Ghereslawo, что лишь очень отдаленно напоминает Gerpolt. Скорее всего, дарил земли в 1248 г. Ярослав Владимирович, а в ЛРХ упомянут Ярополк. В-третьих, Герпольт отмечен в ЛРХ как король (kunic), что никак не вяжется со статусом вассала Дерптского епископа. И в-четвертых, Ярослав не мог «оставить» «в руках немецких братьев» Псков. Он им не обладал. Захват Пскова еще не состоялся, когда велись переговоры. Ярослав имел некие, весьма условные даже по русским меркам, права на псковский стол, но занять его мог только по согласованию с волостным вечем. Вероятно, Владимир Мстиславич как псковский князь обладал некими личными владениями в Псковской земле — например, пограничной крепостью Изборск и прилегающими землями. Может быть, за них и боролся его сын. В 1233 г. ему не дали там закрепиться, а в 1240 г. это на некоторое время удалось. Между прочим, Ярослав Владимирович последний раз упоминается в летописи как служилый новгородский князь, возглавляющий отряд новоторжцев при литовском нападении в 1245 г. Судя по всему, он вскоре отошел от своих немецких союзников, примирился с Александром Ярославичем и обосновался где-то на Руси, возможно, в Торжке.

В летописном известии о переговорах под Псковом настораживает оборот «самъ поча владети», что заставляет противопоставлять Твердилу Иванковича толи горожанам (вечникам), толи бывшему князю. Если Твердила действовал по вечевому решению, то, должно быть, в Пскове все же был прежде князь, который уступил свои права крестоносцам. В противном случае речь должна идти об обособлении Твердилы, который вместе «с инеми» вступил в сговор с немцами. Позднейшие известия, кстати, говорят, что псковичи радовались освобождению от немецкой власти и не оказывали Александру Ярославичу сопротивления.