Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 156

Таким образом, знатные дворянские фамилии распределили между собой в качестве пращуров чуть ли не всех героев Невской битвы. Гаврилу Олексина считали своим предком Пушкины и родственные с ними фамилии (Челядины, Свибловы, Чулковы, Хромые-Давыдовы, Бутурлины и пр.). Поздний родословец Свибловых называет основателей династии: «Во дни Благоверного Великаго Князя Александра Ярославича Невскаго прииде из Немец муж честен именем Ратша; а у Ратши сын Якун, а у Якуна сын Алекса, а у Олексы сын Гаврило; а Гавриловы дети: Иван Морхиня да Акинф Великой». В росписи, поданной в Разрядный приказ в 1687 г., про Гаврилу сказано: «убит в 1241 г., не старым». С.Б. Веселовский считал, что достоверные элементы семейного предания «Ратшаничей» (Пушкиных и пр.) начинаются с середины XIII в. — с Гаврилы Олексина. Однако недавнее обследование вопроса уральским специалистом по генеалогии Ю. В. Коноваловым склонило его к тому, что на роль общего предка Пушкиных «идеально» подходит вовсе не Гаврила Олексич, а мимолетно упоминаемый в летописи под 1270 г. «Гаврила Кыянинович», выступавший сторонником Ярослава Ярославича, основателя тверской ветви Рюриковичей, которой служили и представители этих фамилий.

Общее зерно таких генеалогических выкладок сводится к указанию пращура, который совмещал бы иноземное происхождение с причастностью к героическому, сакрализованному прошлому страны — особенно впечатляющей, вероятно, считалась связь с св. князем Александром Невским. Говорить о достоверных элементах этих родословцев возможно, но никак не в отношении второстепенных подробностей — таких, как конкретный адрес, из которого прибыл пращур. Все фамилии одинаково производили Ратшу «из немец», но совершенно различно определяли конкретный адрес: Бобрищевы-Пушкины считали, что он прибыл из Германии, Мусины-Пушкины — из Трансильвании, а Пушкины называли его потомком прибалтийских словен, прибывшим из Пруссии. Все это показывает решительно поздний характер родословных легенд и серьезный отрыв их от реальности.

Академический авторитет В. Л. Янина, тем не менее, убедил некоторых историков в прусском происхождении Миши. В. И. Матузова и Е. Л. Назарова даже допустили, что дружину Миши «можно рассматривать как постоянно действующий кончанский (Людина конца) отряд гридней». Свидетельства ЖАН не дают оснований к определению социальной принадлежности Миши. Встречаются указания на отсутствие у него отчества, а также на то, что он бился пешим. Это, якобы, может свидетельствовать о его простом происхождении. Однако пеший бой вовсе не является критерием знатности. Во время битвы на Липице в 1216 г. новгородцы сражались пешими и специально просили об этом князя: «къняже, не хочемъ измерети на конихъ, нъ яко отчи наши билися на Кулачьскеи пеши». Указание «новгородец» сопоставимо с описание предыдущего героя — Яков — «родомъ полочанинъ», и тоже не несет социальной окраски. Отсутствие отчества опять же мало о чем говорит.