Читать «Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1» онлайн - страница 14
Денис Григорьевич Хрусталев
В связи с тем, что полоцкое летописание не сохранилось, сведения о деятельности Владимира Полоцкого мы черпаем в основном из «Хроники Ливонии» Генриха Латвийского. Причем здесь они плотно переплетаются с этапами немецкой колонизации Прибалтики, ставшей для историков основным событием полоцкой истории рубежа ХII–XIII вв., краеугольным ее камнем, заслонившим все иные факты внутренней жизни. Впервые Владимир упоминается в хронике уже на первой странице при сообщении о прибытии в Ливонию первого немецкого христианского проповедника Мейнарда примерно весной 1184 г.:
Страница из рукописи Хроники Ливонии Генриха Латвийского: Кодекс Бергмана, XIV в. (Spekke, 1957. P. 131)
«Так вот, получив позволение и, кроме того, дары от короля полоцкого Владимира (
Характерно, что прибытие Мейнарда фактически совпадает по времени с утверждением в Полоцке самого Владимира. Предоставление Мейнарду права свободно проповедовать в устье Даугавы стало одним из первых внутриполитических мероприятий князя. И хотя мы не располагаем какими-либо дополнительными аргументами, сам собой напрашивается вывод, что это не могло быть спонтанное и легкомысленное решение. Скорее всего, привлекая и содействуя Мейнарду (рядовому (?) миссионеру были выданы даже некие «дары»), Владимир рассчитывал на укрепление собственной власти в регионе, на создание нового, зависимого лично от него территориального объединения, которое, в случае необходимости, можно было противопоставить своим противникам, пусть даже среди них окажутся полоцкий епископ и киевский митрополит. Нет никакого сомнения в том, что Владимир отдавал себе отчет в своих действиях, когда привлекал для проповеди в подвластных землях латинского священника, противопоставляя его восточной Церкви, с представителями которой, возможно, имел некоторые трения. Следует также признать, что Мейнард на протяжении всей своей жизни никогда не вступал в какие-либо конфликты со своим светским сюзереном, полоцким князем.
В исследования, представляющих советскую историческую школу, часто делаются намеки на то, что вся миссия Мейнарда в Прибалтике является заранее спланированным мероприятием, подготовленным «в канцелярии Бременского епископа» и, скорее всего, согласованным с Римом. Целью его было «крещение и подчинение земель по течению Западной Двины», а также дальнейшее расширение влияния латинской Церкви на Восток. Этой концепции противостоит западноевропейская (прежде всего, немецкая) традиция, чьим истоком служат средневековые хроники (Генриха Латвийского, Арнольда Любекского), в которых Мейнард изображается в качестве одинокого святого-проповедника, пустившегося на старости лет в богоугодную авантюру, достойную восхищения и поклонения. Согласно этой линии рассуждений, Мейнард неоднократно посещал берега Даугавы вместе с немецкими купцами, при которых исполнял функции священника и/или делопроизводителя. В ходе этих визитов он осознал необходимость христианской проповеди в этих краях, погрязших в язычестве, с которым позорно сосуществовал полоцкий князь-схизматик.