Читать «Великанша» онлайн - страница 12

Казалось, никто из студентов его не замечает, как будто его не существовало (в каком–то смысле так и есть, предположил он). Время от времени ему приходилось сходить с дорожки. чтобы не столкнуться с одним из них. Но он привык к подобному безразличию. В каждом поколении молодежь неизменно надменна и себялюбива, и это естественно, так и должно быть. Весь мир принадлежал им, и они это знали.

Старик утратил часть своего страха. Университетские здания оказались куда менее величественными по сравнению с тем, какими их рисовала память. Она — в лучшем случае неважный художник. Она все искажает, преувеличивает. Она добавляет никогда не существовавшие детали и пропускает действительные. Но было и еще одно обстоятельство Нельзя увидеть что–то во второй раз в точности таким, каким видел это впервые, потому что та твоя часть, которая интерпретировала изначальные впечатления, уже навсегда мертва.

Старик жадно всматривался в лица торопящихся мимо девушек, отыскивая Элизабет. Ему хотелось увидеть лишь одно её лицо. Он желал взять с собой в обратную дорогу её лучезарную молодость, чтобы последние годы его жизни перестали быть такими тусклыми, чтобы одиночество, навалившееся после смерти жены, ослабило свою хватку. Хоть ненадолго. Этого будет достаточно.

Когда он наконец отыскал ее лицо, оно потрясло его до глубины души. «Такая молодая. — подумал он. — Такая нежная и прекрасная». Его удивило, как легко он ее узнал. Наверное, память все–таки не настолько скверный художник.

Его сердце пустилось вскачь, горло сжало тисками. Классическая реакция, только в его случае умноженная в тысячу раз. В глазах потемнело. Он с трудом различал Элизабет…

Она шла рядом с высоким молодым человеком, глядя на него и помахивая книгами. Но старик не хотел смотреть на ее спутника. Момент был слишком дорог, чтобы упускать хотя бы деталь. К тому же ему было боязно на него смотреть. Годы…

Пара приближалась, смеясь и беззаботно болтая, им было тепло и безопасно в оазисе их молодости. На Элизабет не было ни шляпки, ни шейного платка. Рыжевато–золотистые волосы танцевали на ветру, разбиваясь мимолетными волнами о берега ее детских щек. Губы — словно осенний лист, лежащий на прелестном ландшафте ее лица. Глаза — осколки летнего неба. На ней был бесформенный серый свитер и пятнистые брюки из грубой хлопчатобумажной ткани. Длинные и быстрые ноги спрятаны от солнца. Но память его не подвела.

Он заплакал — не стесняясь, как плачет подвыпивший человек. «Элизабет! Элизабет, дорогая, любимая…»

Она не замечала его, пока они едва не столкнулись. Тут она, кажется, ощутила его взгляд и заглянула в его глаза. Она остановилась, и её лицо побелело. Её спутник замер рядом. Старик тоже не шевелился.