Читать «Обреченный Икар. Красный Октябрь в семейной перспективе» онлайн - страница 109

Спали под открытым небом, благо был август, стояло теплое лето. Многие увидели звезды впервые с тридцать седьмого года.

Здесь Евгения Гинзбург и другие женщины из седьмого вагона встретили своих мужчин, таких же коммунистов, таких же изнуренных и оборванных, как они, и писали друг другу трогательные письма, призывали мужаться.

Этап 2. На «Джурме» (рейсы 1939 года)

Накормили этапниц во владивостокской «транзитке» чем-то столь неудобоваримым, что число «поносниц» удвоилось; сама автор «Крутого маршрута» взошла на борт «Джурмы» больной, с высокой температурой и «неудержимым цинготным поносом».

Название корабля – «Джурма» – происходит от эвенкийского слова, которое переводится как «светлый путь»; он был построен в Голландии в 1921 году, куплен СССР в 1935-м и с тех пор перевозил грузы и заключенных из Владивостока в Магадан.

«Это был старый, видавший виды пароход. Его медные части – поручни, каемки трапов, капитанский рупор – все было тускло, с прозеленью. Его специальностью была перевозка заключенных, и вокруг него ходили зловещие слухи: о делах, о том, что в этапе умерших зэков бросают акулам даже без мешков».

За «Джурмой» шла дурная слава.

В июле 1939 года (за месяц до Гинзбург и ее подруг) на ней везли на Колыму комдива Александра Горбатова, будущего генерала армии, Героя Советского Союза, в 1945 году коменданта Берлина.

Порядки были либеральней, чем через несколько месяцев: заключенным разрешали ежедневно полчаса постоять на палубе. Когда «Джурма» проходила через пролив Лаперуза, Горбатов, кадровый военный, понял: в случае войны японцы пролив закроют и выбраться с Колымы морским путем никто не сможет.

Но главное событие плавания на злосчастном пароходе ждало впереди. «В Охотском море со мной стряслось несчастье». Два «уркагана», избив комдива, выхватили из-под его головы сапоги. «Другие “уркаганы”, глядя на это, смеялись и кричали: “Добавьте ему! Чего орешь? Сапоги давно не твои”. Лишь один из политических вступился: “Что вы делаете, как же он останется босой?” Тогда один из грабителей, сняв с себя опорки, бросил их мне».

Все семь суток плавания этапников кормили наполовину разворованным сухим пайком и кипятком. Многие не выдержали, заболели.

Короче, ни один рейс «Джурмы» из Владивостока в Магадан без потерь не заканчивался.

Но возвратимся к «Крутому маршруту».

На борт «Джурмы» этап долго не принимали, женщины качались в больших деревянных лодках, от морского воздуха подташнивало, кружилась голова. Но главное, Гинзбург и через четверть века краснела от стыда за то, какие песни ее подруги затянули в тот день: задорные комсомольские песни, прославляющие Родину, агитки, совершенно неуместные перед погружением в мрачный трюм для отправки на Колыму.

Наконец вся эта масса, вскарабкавшись по лесенкам, оказалась в трюме на грязном полу, друг на друге, такая царила теснота.

«Ах, наш седьмой вагон! Как он был, оказывается, комфортабелен! Ведь там были нары».

Но самое страшное было впереди: на борту «Джурмы» «тюрзак» (политических заключенных) ждала встреча с блатнячками, «самыми сливками уголовного мира». Их матерящаяся, татуированная, кривляющаяся масса с ходу принялась терроризировать «фраерш», отнимать хлеб, грабить узелки. «Их приводило в восторг сознание, что есть на свете люди, еще более презренные, еще более отверженные, чем они, – враги народа!»