Читать «Соната для фортепьяно, скрипки и гобоя» онлайн - страница 11

— И из-за чего, ты думаешь, она влюбилась в Степу? — рассказывала бабушка. — Потому что пожалела его, одинокого, неустроенного, с выбритыми до синевы щеками. Я помню, как она мне говорила: ты бы видела, Рахиля, как он кушает: до блеска корочкой хлеба тарелку вычищает! Разве можно быть сытым от столовского супа?! Потом, когда они уже поженились, Пая узнала, что привычка у Степы не оставлять попусту еду — с детства, родился он в бедной семье, в голодный год, один из семерых детей выжил. В детстве мечтал быть путешественником, а стал инструктором райкома. Правда, после школы попытался осуществить свою мечту и поступил в педагогический на географа, но окончить институт ему не дали, понадобился с такой биографией человек в горком комсомола, и его перевели на заочный. Поработав немного в комсомоле в Климовичах, его перебросили в Краснополье, но уже в райком партии. Свадьбу отгуляли в той же чайной, где Пая познакомилась со Степой. Свадьба была маленькая, неприметная: Паина мишпоха — пять человек, несколько райкомовцев и Степкин друг, приехавший по этому поводу со Степкиной деревни. Родители Степы не приехали, а со Степиным другом передали корзину яичек и телёнка. «Хотели сначала порося дать, — сказал Степин друг, — а потом наш зоотехник сказал, что евреи свинину не едят, он где-то читал про это, ну и дали теленка». Друг Степы долго удивлялся, что Степан взял евреечку, но потом, выпив, сказал, что евреи тоже люди. И даже хорошие люди! И вспомнил Кагановича.

Бабушка долго смеялась, вспоминая про это, а потом сказала:

— А он прав — все мы люди. И я тебе скажу, зуналэ, если бы Пая с ним осталась, счастливее её не было бы никого на свете. Они друг над другом тряслись, как Хая над хрусталем. Он вошел в нашу семью, как будто мы его сто лет знали. Я при нем по-еврейски говорила, он ничего не понимал, но кивал головой, как будто ему все понятно. Такого шейгаца я бы не променяла на еврея, особенно если этот еврей Берл. Кстати, с Берла все и началось. Где-то затевалась большая стройка. И этой стройке понадобились землемеры. А в Краснополье было только два землемера — Берл и Ноня, муж Фейги. И этот Берл откуда-то узнал, что от Краснополья нужен один землемер. И он в ту же минуту настрочил мегилу куда надо, что гражданин Ноня троцкист. Мы узнали об этом письме потом, когда Степа добивался правды. А Ноню забрали в тот же вечер, когда получили письмо Берла. И в тот же вечер направили его по этапу на эту великую стройку: три года без права переписки. Они, видно, постановили эту стройку закончить за три года. Фейга стала рвать на себе волосы, а потом побежала к Степе. Степочка, ты райкомовский работник, помоги! И Стёпа стал помогать. Куда-то писал, куда-то ездил, куда-то стучался и достучался. Его тоже забрали. И не только его, но и Паю. Степана застрелили при попытке к бегству, как сообщили Пае, а её послали на два года на поселение куда-то под Пензу.