Читать «Хмель свободы» онлайн - страница 167

Внимание Нестора привлекла одна фигурка. Махновец с двумя увесистыми мешками в руках бежал по льду, делая какие-то заячьи зигзаги, останавливался, отпрыгивал назад и снова устремлялся вперед, к спасительному берегу.

Это был Василь. Он бежал и в голос плакал. Но не отпускал свои клунки.

Нестор видел, что бойцу осталось уже совсем недалеко до берега. И тут он внезапно остановился, словно налетел на невидимое препятствие. Тихо опустился на колени. Упал…

– О! Попав! – обрадовался сичевик. – Не втик, зараза!

Смолкала стрельба. Весь лед был усеян черными фигурками.

Махно снял шапку, повернулся, понуро пошел по берегу. Юрко шел следом, ведя под уздцы своего и батькового коней.

Глава двадцать седьмая

В Гуляйполе их встречали толпы, в основном старики и бабы.

Махно ехал на коне, низко опустив голову. Рядом с ним бежали матери Василя и Петра.

– Батько, де мий Васыль?

– Куды див Петра, Нестор Иванович?

Из толпы выкрикивали и другие имена. По мрачному виду махновцев они догадывались, что хлопцы уже никогда не вернутся.

– Нестор, зараза! Куды див мого сына? – не отставала, цеплялась за стремя мать Василя. – Тилькы шеснадцать год йому! Нестор! Погубытель!

Уже не батько он для них. Просто Нестор. Каторжник. Палач…

Махно неожиданно огрызнулся:

– А ты его шо, воевать посылала? Ты за добром его посылала! Грабить! Я помню… Кто не грабил, тот живой!

И в самом деле, кого-то обнимали, целовали. Возгласы. Плач, слезы, смех…

Махно проехал через Гуляйполе, не остановился ни возле своей хаты, ни возле управы. Скорее вон! За ним тянулось его поредевшее войско. Самые стойкие, самые надежные хлопцы…

Дальше, за окраинными хатами – степь, покрытая белым пухом. Воздух, воля!

Остановились на окраине села в полуразрушенной усадьбе пана Данилевского. Здесь еще жил кое-кто из челяди и из бывших коммунаров. Многие окна были забиты досками. Из труб во флигелях тянулись дымки.

Лошадей завели в конюшни, они хрумкали сеном.

А в полуобгоревшем зале Нестор собрал людей. Черногвардейцы и более молодые, те, кто был предан Махно, смалили цыгарки, люльки. Ждали, что скажет батько. Здесь же сидели бывший петлюровский пушкарь Павло Тимошенко и два его унтера.

Батько молча глядел в стол. Было о чем поразмыслить. Наконец он встал, и все стихли. Даже погасили цыгарки о подошвы сапог.

– Вот шо, хлопцы! – сказал Нестор. – Вывел я вас в Катеринослав за оружием и революционной славой. Оружия не добыли, а славу в Днепре утопили… Пушки, пулеметы – то все наживное. Людей потеряли несчетно – от беда! И все это – моя вина. Моя! – Он обвел всех взглядом обреченного, затравленного зверя. – И поэтому… ухожу я од вас в отставку. Снимаю с себя высоке звание батька. И прошу прощения, шо оказался негодным вам командиром… И все. И нечего мне вам больше сказать…

Он сел. Наступила тишина. Затем все взорвались шумом, криками.

– Батько, ты шо? Як мы без тебе?

– Бувае! Шо зробыш!

– Не вини себя! Ты нам батько, мы твои дети!

– Нельзя так, батько! Бувае мороз, а бувае й жарко…

Махно, не обращая внимания на крики, снял с себя «венгерку», с треском сорвал рубаху…