Читать «Волгари» онлайн
Николай Михайлович Коняев
Николай Коняев
Волгари
Савл же, ещё дыша угрозами и убийством
на учеников Господа, пришёл к первосвященнику
и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам,
чтобы, кого найдёт последующих сему учению,
и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим.
Когда же он шёл и приближался к Дамаску,
внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю
и услышал голос, говорящий ему: Савл,
Савл, что ты гонишь Меня?
Он сказал: кто Ты, Господи?
Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты
гонишь; трудно тебе идти против рожна.
Деяния Апостолов.
Гл. IX. I - 5
Глава первая
1
Патриарх умирал долго и трудно.
Дважды читали отходную, но каждый раз отворялись мутнеющие глаза, снова смотрел патриарх в потолок кельи и тяжело стонал, словно видел там что-то ужасное. Вырывал у протопопа свою руку, прикрывал лицо и вжимался в угол постели, будто хотел спрятаться. Так жался, так жался, едва стены не выломал.
Невыносимо тяжело было царю Алексею Михайловичу смотреть на эти мучения. Поцеловав руку патриарха Иосифа и низко поклонившись, вышел из кельи.
В дворцовой церкви продолжалась служба. Шла Страстная неделя 7160 года от Сотворения мира. От Рождества Христова был 1652 год. Великий Четверток — 15 апреля.
Неизреченной скорби исполнены последние предпасхальные дни. Мерцали свечи пред образами. Сумрачно было в церкви, как там, в Гефсиманском саду, где молился Спаситель, готовясь уйти на страдания...
И посреди молитвы Алексей Михайлович просветлённо подумал, что столетия назад Господь даровал грешным людям не только Чашу вечной жизни, но и этот урок — искать утешения в молитве. И когда несёшь жизненный крест, и когда наступает последний час...
И так светло сделалось на душе, а тут, словно откликаясь этой мысли, запели певчие: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во царствии Твоём!»
И вот не допели ещё молитву, а в церковь вбежал спасский келарьи, пав на колени, вскричал:
— Государь! Патриарха не стало!
И тут же, едва прозвучала страшная весть, три раза ударил большой годуновский колокол.
Великий страх охватил молодого царя. Смерть всегда великая тайна есть, а смерть патриарха, пастыря всей страны, тем паче.
— Горе-то! Горе-то! — не скрывая слёз, воскликнул государь. — Людие! Кто преставился-то?! Кого к таким великим дням мы, грешные, потеряли-то?! Как овцы без пастуха не ведают, куды деться, так и мы теперь, грешные, не ведаем, где главы преклонити!
Плакал, говоря это, Алексей Михайлович, плакали царица и царевны, плакал царский духовник Стефан Вонифатьевич, плакал окольничий Фёдор Михайлович Ртищев... Все в слезах были, когда закончилась служба...
Великой скорби и великого ожидания исполнены последние предпасхальные дни. Всё — и земля, и люди — словно бы замирает перед непостижимо радостным Воскресением Господа. Сердцем своим слышал Алексей Михайлович тревожную тишину, застывшую у подножия голгофского Креста.
