Читать «Кукольный театр» онлайн - страница 11
Джин Вулф
Есть у кого-нибудь ответы получше? Я понимаю, что избегаю целого ряда вопросов: надёжен ли рассказчик? Надёжна ли, в свою очередь Лили, в заявлениях о Стромболи? Почему рассказчик даёт нам так мало сведений о том, что он сам чувствует? (В этом он чрезвычайно похож на других протагонистов Вулфа.) То, что рассказ объёмом, полагаю, не более 3000 слов способен породить столь массивную экзегезу (и ощущение, что он всё ещё не исчерпан) — всем этим он обязан той плотности информации, которой добивается Вулф в своих лучших рассказах.
Monday, April 13, 2009
— posted by Graham Sleight @ 7:21 AM
Комментарии
Рич Хортон:
Я думаю, ты неплохо всё подытожил в последнем абзаце.
Стромболи, по сути, отдал своё сердце марионетке и теперь сожалеет об этом. Полагаю, можно спросить, должны ли мы допускать то, что он имел отношения (в буквальном смысле) с Лили, или же это такая замысловатая метафора того, что он оставил Марию ради своего искусства, покинув её, чтобы совершенствоваться как кукольник?
Когда Дзанни произносит, «Он также выражает надежду, что сам он этого не знает», я (как, думаю, и ты) считаю это подсказкой: он боится, что рассказчик тоже рискует стать чрезмерно одержимым своим искусством — или, возможно, псевдо-«отношениями» с Чарити.
В данном контексте «вызывающие жалость игрушки взрослых мужчин» стоит воспринимать либо буквально (как надувных кукол или порнографию или даже любовниц), либо фигурально (как хобби, которым они посвящают слишком много времени).
Рассказ, который я уже не помнил, но чрезвычайно рад перечитать — спасибо!
Ещё одно символичное, пусть и весьма очевидное, имя — это названная в честь известного кукольника Тони Сарга планета Сарг.
(Не ручаюсь за достоверность, но я насчитал в рассказе 2500 слов.)
Rich Horton, April 13, 2009 5:30 PM
Мэтт Дено:
Я прочёл этот рассказ много лет назад в «Острове доктора Смерть и т. д.» и помню, как мысленно прокручивал все возможные варианты. Весьма вероятно, что, как ты и говоришь, это поучительная история об отношениях, которые могут возникнуть между художником и его творением. Это подходит под имеющиеся доказательства; правда, единственное, чем эта интерпретация не удовлетворяет — это количеством наводящих на размышления деталей, которые остаются без разрешения.
К примеру, я счёл (и, перечитав, по-прежнему считаю) многозначительным намёком то, что Стромболи упоминает, что марионетки «когда-то (…) были маленькими человечками», а затем, всего через несколько абзацев, следует реплика «малышка Мария, то есть синьора Стромболи, моя жена». Что допускает двоякое толкование, но это можно прочесть и как то, что говорящий на мгновение забыл роль Марии. А Лили говорит «я в нескольких шагах и от её мужа» — снова двоякость, но похоже, что она ставит Марию и Лили в сходное положение.
Разумеется, наш рассказчик ужинает как со Стромболи, так и с его женой, поэтому если Мария — марионетка, то и «Стромболи», возможно, тоже, поскольку он не может быть её кукловодом. Вдобавок, персонаж «Стромболи» говорит, что наибольшее число кукол, которых он может контролировать одновременно — пять, но добавляет, что шесть «не является чем-то невозможным». И наибольшее количество персонажей, которых рассказчик видит собравшимися вместе, в самом деле шесть.
Что приводит нас к концовке рассказа: разве исчезновение «Антонио»-возницы не наводит на определённые мысли, ведь тем самым он становится персонажем, которого рассказчик ни разу не видит рядом с кем-либо ещё? Антонио, этот «прислуга за всё» (определение, которое повторяется дважды), сочувствует нашему рассказчику, говоря о непростом кукольном представлении, «я-то знаю, насколько это сложно» — в частности, как тяжело заставить марионетку передвигаться нетрадиционным способом «так долго, да ещё по неровной поверхности» на дороге меж домом Стромболи и космопортом, «и так быстро», как раз то, что ласторукий Дзанни проделал в конце рассказа («я бежал всю дорогу»).
Так что да, возможно, всё виденное рассказчиком — это представление, с кукловодом на виду у публики (по крайней мере сперва), просто не совсем такое, как сам рассказчик его себе представляет.
