Читать «Штольни, тоннели и свет» онлайн - страница 16
Олег Васильевич Слободчиков
Ночи были холодны, жестяные вагончики промерзали, их подтапливали всем, что удавалось найти или украсть: днем строили стену, ночью ломали на дрова. За полночь, когда утихли голоса и умолкла дэска, Лева бесшумно крался по поселку, выслеживая соблюдение «сухого закона», тенью пробирался в жилье, откуда долго доносились возбужденные голоса. От одной из коек несло застойным пивом. Лева чиркнул спичкой, бесшумно шмыгнул носом и осторожно приподнял край одеяла. Ни подушки, ни матраца под ним не было, на голой сетке лежала человеческая голова с запавшими азиатскими глазами, язвительно усмехалась ртом в усах и бороде. Лева с перехваченным духом склонился, не веря глазам. Голова возьми и подмигни. Разряд тока прошиб начальника через резиновые сапоги и вышвырнул из вагончика.
Списать увиденное на глюк-синдром он не мог: всего-то неделю пил в городе.
Пытался по трезвости сдать гостехнадзору экзамен на допуск к взрывным работам.
Дородный Технадзор засыпал его на самых простых вопросах, да еще с юмором. Добрые люди надоумили пригласить к речке, поставить коньячок, подмаслив подсунуть бумагу на подпись. Но пить с Технадзором пришлось с неделю, прежде чем тот поставил зачет.
И вот, лежал Лева в юрте на раскладушке, сердце трепыхалось, как птенчик в гнезде. Не верил, чтобы за какую-то неделю — белая горячка… Конечно же, работяги подшутили.
Утром на раскомандировке начальник участка угрюмо сопел, клонясь над бумагами. Оторвался от них, обвел собравшихся пристальным взглядом, изобразив на лице иронию, спросил:
— Иванов! О «сухом законе» разговор был?
— А что? — стал разглядывать кончик тлевшей сигареты медлительный и солидный проходчик.
— С Шалобаевым вчера пил?
— Мы шумели, дебоширили, мешали кому-нибудь?
— А «сухой закон»?
— Как его понимать? Этот закон только для рабочих? Мастера позавчера ого как навеселе были.
— Это ты заметил, когда вечером в юрту заходил? — Лева придал лицу выражение надменной иронии.
— Когда надо, тогда и заметил, — проходчик поплевал на тлевший окурок и швырнул ее за порог.
— Короче, Иванов, пишите объяснительную на имя начальника управления.
Шалобаев — тоже. Я говорил: с пьянством будем бороться.
— Да пошел ты… со своей объяснительной, сопляк. Никогда я их не писал. Принесу заявление на увольнение… При таких заработках да еще…
— За компанию вместе с двумя доброй волей написал заявление третий: Горшков.
Опытные рабочие собрали вещи и через полчаса стояли на дороге, ожидая попутку на Кок-Пек.
Оставшиеся притихли. Лева шмыгнул носом:
— Обойдемся! Но от пьянства избавимся.
— Ивану Ивановичу до пьяницы, как мастеру до министра! — наигранно, похолопски засмеялись работяги.
Днем, когда все разошлись на работы, Лева вошел в незапиравшийся вагончик. Как и ночью, на койке без матраца лежало одеяло, под ним бугрилось что-то, похожее на человеческое тело. Дрожащей рукой Лева приподнял край одеяла — на сетке была брошена спецодежда.