Читать «Дорогу неудачнику!» онлайн - страница 35

Возражать никто не решился.

Однако перед исполнением желаний мы решили немного побеситься. Врубили музыку (с помощью амулета, висевшего на шее Риана, барда) на полную катушку, подрались подушками, магией, да всем, чем под руку попадётся, и тут…

Снова стук в дверь.

К нам, то лепеча что-то, то переходя на ор, стал ломиться наш домовой. Если бы он пришёл чуточку раньше… но конкретно на том уровне, которого мы достигли, нам было море по колено. Воздушник просто выкинул несчастного магией, а Катя послала в баню зачем-то позвавшего её ректора. Пару раз приходили недовольные сонные студентки, костеря нас благим матом (как старые бабки, право слово), но их отправляли тем же маршрутом.

Веселье продолжалось.

Когда мы решили перейти к исполнению желаний, было уже глубоко за полночь. Собственно, тех желаний, которые можно было выполнить прямо сегодня, было всего два, так что, Вернер, уже раздетый по пояс (мы, девочки, дружно повздыхали) взял было на руки Катю. Но та вдруг заявила «нет, не то», и, совершив невероятный в их состоянии (да и вообще) акробатически трюк, залезла к некроманту на шею, и с жизнеутверждающим кличем «но, лошадка», отправилась навстречу любви с первого взгляда и страстному поцелую.

А мы, всей дружной похихикивающей компашкой вразвалочку выдвинулись вслед за ними.

Аскалон Эаргомхонвиэль (Эрриа)

Иногда кажется, что выхода просто нет. Ты застрял в однообразном круговороте, у которого нет ни конца, ни начала… Но, сколь сложной ни была бы жизнь, это ощущение ложно, ибо выход можно найти из любой ситуации, кроме смерти.

Этот вывод долго был моим тайны лозунгом, какой-то… надеждой, что ли, которая заставляла не останавливаться. Хотя поводов было немало. Сдаться, опустить руки, смириться… это легко. Но как потом уважать самого себя?

Полукровка – это ургхво клеймо, которое хоть и не нарисовано на лбу, но видно каждому. И ладно бы просто полукровка, скажем, сын эльфа и вампира, или эльфа и оборотня, так нет же: я сын эльфа и ургха. К тому же бастард. А это у нас, в Монвелле, всё равно что родиться червём – смотреть противно, а убивать жалко.

Мой отец, герцог Кедвирский, Ориган Эаргомхонвиэль, дядя императора и регент – фактический правитель Монвелльской империи. Сильнейший маг, искусный дипломат, гениальный стратег и политик, он всегда был для меня эталоном. Неким идолом – далёким, недостижимым, иногда непонятным, но всегда вызывающим восхищение.

При дворе его смертельно боятся, и не безосновательно. Не будь я его сыном, тоже побаивался бы того, кто с лёгкой улыбкой на губах собственноручно отрубил голову двенадцатилетнему подростку, который был подослан соседями-гранхолдцами. Как выяснила наша разведка, мальчику, обычному нищему ворёнку, пойманному на улице (ему не повезло просто потому, что он знал эльфийский), было приказано выкрасть очень важный артефакт, некогда отобранный у Гранхолда в последней нашей войне. В противном случае убили бы его сестру, единственного живого родственника. Кто же заподозрит обычного мальчика-лакея, каких всегда полно при дворе? И всё-таки его поймали. И отец тут же велел его казнить – публично, демонстративно. Чтобы его малодушные враги из монвелльской знати, метящие на место регента, но всегда действующие чужими руками, видели: ничто не проскользнёт мимо зоркого глаза герцога и такого понятия, как сострадание, для него не существует. А с Гранхолдом мы разорвали торговый договор.