Читать «Мастерская дьявола» онлайн - страница 51

На площади горели палатки. Полиция оцепила сотни демонстрантов, мы в последний момент проскользнули по краю орущей толпы… Демонстранты падали под ударами дубинок, стражи порядка запихивали их в грузовики с заведенными двигателями, мимо палаток бежали люди… я прижался к спине Марушки и толкал ее, одновременно защищая, а она прокладывала путь, я отбивался от окружающих, и мы с трудом пробирались в толпе, которая вдруг рванула назад к палаткам, средоточию всего этого безумия… наконец мы побежали и остановились только перед массивной дверью Музея… до нас все еще доносились звуки с площади, мы слышали крики и рев моторов… но вот привратница взяла у Марушки купюру и открыла дверь.

Здесь, в Музее, тепло. Только дежурная не дает нам пройти дальше. Они с Марушкой что-то скороговоркой выясняют, по-русски или по-белорусски, этого я не понимаю. Оглядываю вестибюль Музея Великой Отечественной войны — на стенах пожелтевшие карты победоносных сражений, черно-белые фотографии давно покойных ветеранов, и все это некогда пышное убранство, флаги и боевые знамена изъедено молью.

— Марушка, — говорю я, — это так похоже на нас!

Ну да, при взгляде на эти стенды мне мельком вспомнился Терезин, почти такие же висят и у нас в Музее.

А дежурная не унимается и все время рявкает на Марушку. Теперь она показывает на меня. За меня надо заплатить больше, поскольку я иностранец. «Билет для иностранца!» — наступает она нам на пятки. Напрасно Марушка втолковывает ей, что я западный эксперт и работаю на Министерство… Все министерства упразднили, гаркает тетка и за рукав тянет меня назад. Чтобы успокоить дежурную, я — как Лебо в свое время тетушек, когда те злились, что кто-то загадил кухню, — легонько шлепаю ее пониже спины, но в ответ получаю удар такой силы, что у меня аж искры из глаз сыплются. Я падаю навзничь и вижу, что она вдобавок хочет меня пнуть.

Тут у Марушки в руке что-то сверкнуло: это она молниеносно вколола дежурной в плечо иглу.

Дежурная валится на пол, а Марушка оттаскивает ее за ноги куда-то в полутьму. Надо бы помочь ей, но я продолжаю сидеть там, куда рухнул, на холодном мраморе. Из носа у меня течет кровь. Ну она мне и врезала! Я запрокидываю голову. Надо мной большая черно-белая фотография. Солдаты выбрасывают из машины детей. На земле уже выросла груда тел.

«Фашисты ликвидируют детский дом», — гласит подпись.

Рядом со мной опускается на корточки Марушка. Она часто дышит. Вынув носовой платок, вытирает мне с лица кровь. Потом переводит взгляд на фотографию.

— Это были сплошь сироты, потому что их родителей еще раньше убили коммунисты. Кто бы о них стал заботиться? Для таких детей немцы строили особые лагеря, где они быстро умирали. На фотографии их как раз привозят в такой лагерь. В Озаричи или Красный Берег. Это название ты мог бы запомнить. Хотя бы его.

— Ужасно.

— Что, у вас такого не было? Тебе это незнакомо? А должно бы, раз ты эксперт. Ты же наш западный эксперт, разве не так?

Носовой платок она мне отдала, и я продолжаю прижимать его к носу. Что это на нее нашло? Поучает меня… как Сара.