Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 14

Последние слова Усмон Азиз произносил, опустив голову. Легкий ветерок, доносивший запахи арчи, горных цветов и трав, овевал его лицо и нежно теребил конец его шелковой чалмы. Солнце грело все сильней.

Он взглянул на Джалола, на лице которого дрожала счастливая улыбка.

— Ты вместе с Гуломхусайном и Курбаном со мной пойдешь. Остальные свободны. Благополучия и здоровья вам! И вы будьте здоровы, Халимбай!

Резко повернувшись, Усмон Азиз зашагал к своему коню.

И тотчас встал на дыбы и заржал вороной, которого едва мог удержать Курбан, обеими руками схватившись за отделанную серебром уздечку. Поднял морду от пепла и мутными старческими глазами посмотрел сначала на коня, а затем и на своего хозяина осел Халимбая.

Бессильно опустив руки, стоял Джалол, чувствуя, как сковывает сердце ледяной холод. Была, сверкнула вдруг надежда, — но будто черный сель набежал и в тот же миг разрушил ее.

Догнав Усмон Азиза, Халимбай уцепился за рукав его халата:

— Почтенный, дай бог вам тысячу лет жизни! Я тоже, и я… Подождите немного! Я сейчас быстро сбегаю домой… быстро соберу свои пожитки… Я не заставлю вас меня ждать! Ведь, о боже… Дом мой сгорит, дом мой, который я строил с любовью… Да быть мне пылью под вашими ногами, почтенный, увезите меня! Увезите меня с собой…

— Уберите его с моих глаз! — тихо, но отчетливо произнес Усмон Азиз.

Гуломхусайн, здоровый и рослый парень, железной пятерней схватив Халимбая за локоть, потащил его вниз.

— Ка-ати-ись к сво-о-оему ос-слу, он те-ебя жде-ет не дож-ж-жде-ется, — сильно заикаясь, говорил он на ходу. — За-а-аби-ирай ча-ашки-та-арелки и ка-а-ати-ись!

Рядом с отгоревшим костром неподвижно стоял Джалол. Вокруг не утихал говор, двигались люди — он ничего не слышал и не видел. В целом мире лишь одно маленькое село различал сейчас отрешенный его взор — село, где не был он долгих семь лет. Быстрая речка Сим-Сим бежала внизу; по склону горы карабкались вверх каменные дома; а над рекой и домами поднимались сияющие вершины, в солнечные дни почти растворяющиеся в лазури небес. И в том селе неподалеку от норовистой той речки, в тени той высокой горы есть один дом… Его-то и различал Джалол из дальней дали своей — и с болью в сердце видел на айване седобородого старика и седую старушку — своего отца и свою мать. Тяжкой ношей стало для них ожидание — и стан отца словно лук, и стан матери словно лук…

«Да живы ли они?» — подумал он, и на глаза его навернулись слезы.

— Эй, Джалол, ты что — окаменел?!

Вздрогнув, он увидел, что Усмон Азиз, Гуломхусайн и Курбан уже сидят на конях.

— Поторопись, — сказал Курбан, — дорога у нас дальняя.

Едва передвигая ставшие вдруг свинцово-тяжелыми ноги, Джалол двинулся к своему коню. Но, едва приблизившись к нему, повернулся и подбежал к стремени Усмон Азиза.

— Отпустите меня! — снизу вверх, как на божество, глядя на Усмона Азиза, воскликнул Джалол. — Не могу больше!

— Ты шутишь? — холодно улыбнувшись, спросил его Усмон Азиз.